Тайна распущенного шарфа
Шрифт:
– Вы переодевайтесь, а я вернусь через пару минут – сделаем тест на чувствительность к препарату.
Медсестра вышла из палаты. Анна облачилась в просторную операционную рубашку голубого цвета и белую шапочку. Таня вернулась со шприцем в руке и сделала укол в предплечье.
Анна сидела на кровати в ожидании реакции, она волновалась. За дверью прозвучал голос Матвея.
– Доброе утро! Как дела? – Она поняла, что он говорит по телефону. – Я смотрю, у тебя есть два состояния: дерьмовое и очень дерьмовое. Я хотел спросить: препараты
Через пару секунд дверь открылась, и на пороге появился улыбающийся Матвей в медицинской форме изумрудного цвета.
– Доброе утро, Анна! – деловито поприветствовал он.
– Доброе, Матвей Анатольевич!
Увидев его, Анна чуть успокоилась. Он закрыл дверь, посмотрел заговорщически, затем стремительно подошел к кровати и сел рядом.
– Как ты? Волнуешься? – шепотом спросил он и обнял одной рукой.
– Тебя увидела – и уже нет, – прошептала она. Он сильнее прижал ее к себе.
– Покажи мне свою руку. – Анна показала место укола. – Аллергии нет. Мне нужно начертить схему операции на груди.
Анна кивнула, встала с кровати и обнажила грудь. Матвей рисовал схематичные линии. Анна наблюдала за ним: он красив в своей работе.
– Волнуешься? – тихо спросила она.
– Я? Что ты! – пафосно ответил он. Анна поняла: он волнуется, и сильно.
– Мы справимся, – тихо сказала она.
Матвей кивнул.
– Я, кстати, оценил твою шутку про фамилию.
Анна улыбнулась.
– Рада, что тебе понравилось!
Матвей поднял голову.
– Ты такая хорошенькая в этой шапочке! – восхитился он.
– Ты издеваешься?!
– Дай я тебя сфотографирую! – Он достал из кармана телефон. Анна отрицательно мотала головой, выражая несогласие. – Ну пожалуйста, для нашего семейного архива, – уговаривал он. – Будем потом детям показывать!
Анна сдалась и посмотрела в объектив. Матвей несколько раз нажал на кнопку.
– Матвей, ты вчера сказал, что хочешь детей. Это правда? – глядя ему в глаза, спросила она.
– Я знал, что ты об этом спросишь еще раз, – сказал он. – Иди сюда! – он взял ее за руку. – Хочу! – он прижал ее к груди. – Все будет хорошо! Слышишь? Думай об устричном пляже в Нью-Йорке.
Она замерла в его объятиях.
– Спасибо тебе, – сказала она искренне: она была до слез благодарна за поддержку.
– Все. Я пошел готовиться к операции. Медсестра зайдет за тобой через пару минут.
Матвей ушел. Анна взяла телефон и написала Тусе: «Иду в операционную!» Через минуту появилась Таня.
– Все готово. Пройдемте.
Анна вздохнула и послушно последовала за ней. «Я пройду и это», – успокаивала она себя. Операционная тоже оказалась светлой комнатой с хорошим ремонтом, но намного просторнее.
– Таня, хочу вам признаться: я себе операционную представляла как комнату без окон. Все должно быть обязательно стальное
Таня засмеялась.
– В частных клиниках все иначе. – Она указала рукой на стол: – Располагайтесь!
Анна легла на стол. Таня заботливо подложила ей под голову маленькую подушку. Матвей появился через пару минут в полном обмундировании, в шапочке, в маске.
– Вы такая хрупкая на этом столе, что я уже начинаю бояться!
Анна понимала, что он говорит серьезно. Таня же засмеялась, восприняв его слова как шутку, – она обрабатывала руки хирурга антисептиком и надевала перчатки.
– Что вы собираетесь вводить? – спросил Матвей Таню.
– Как обычно, двухпроцентный лидокаин.
– Нет, сделайте пятипроцентный.
– Но, Матвей Анатольевич…
– Делайте, как я сказал!
Даже Анне показалось, что это прозвучало грубо. Матвей вздохнул: он и сам это понял.
– В моей практике был случай, когда пациентка потеряла сознание от болевого шока во время похожей операции. Я не хочу повторения. – Таня кивнула. Матвей посмотрел Анне в глаза. – И закройте ей лицо ширмой: если она будет смотреть на меня, я не смогу оперировать.
Таня опять кивнула. Матвей подошел к Анне и сел рядом на стул. Несколько минут он смотрел ей в глаза.
– Мы начинаем. Таня, дайте мне шприц – я сам введу анестезию.
Анна зашла в палату. Пропущенные вызовы на мобильном. За время операции Гала позвонила три раза, Туся – два. Звонила и Люся – помнила о ней, несмотря на то, что в Германии. Анна набрала Тусю.
– Все нормально? – взволнованно спросила та.
– Да. Дай мне десять минут прийти в себя и попроси, чтобы принесли кофе. Тусь, и позвони, пожалуйста, Гале – она уже телефон оборвала.
– Хорошо, – сказала Туся и отключилась.
Анна переоделась и обессиленно села на стул. Во время операции с ней происходило нечто странное. Казалось, что она переходит грань между сознательным и бессознательным. Матвей постоянно задавал вопросы, беседуя о жизни. А с ней творилось что-то необыкновенное. Перед глазами всплывали воспоминания о Стасе, сцены ревности и скандалы из-за его маниакальной любви. Картинки пробегали перед глазами, словно кадры из фильма. Хотелось кричать и плакать, но она сдерживалась. Было чувство, что в этой фиброаденоме поместилась вся боль их отношений, боль от жизни и от смерти.
По щеке потекла слеза. Эта слеза стала началом целого потока слез: Анна пыталась собраться, но не удавалось. Слезы текли беспрерывно. Она всхлипывала и вновь продолжала плакать. В душе проснулась благодарность к Матвею за то, что он помог избавиться от боли прошлого, поселившегося в ее теле. Во время операции он не дал Тане дотронуться до нее даже пальцем – он все сделал сам, начиная с анестезии и заканчивая повязкой. В коридоре послышались шаги. Лена с ресепшена зашла в палату, держа в руках чашку с кофе.