Тайна реки Семужьей
Шрифт:
— Как же ты расшифровала сигналы? — недоверчиво поинтересовался Володя.
Наташа обиженно поджала губы. Вместо ответа она сунула руку в карман, где хранилась записка.
— Не показывай! — быстро остановил ее Володя. — Не надо.
— Как же я объясню тебе что-то без записки? Мне ведь пришлось проделать тройное обращение текста сигналов.
— Тройное? — Володя сдержанно улыбнулся. — Даже в романе «Загадка зеленых пятен» и то писали о двойном обращении.
На этом разговор
У Барбоса уже так рябило в глазах, что он не выдержал и позвал на смену Немого, а сам перебрался поближе к задержанным.
— Ну как? — встретила его Наташа. — Еще не идут за нами?
Барбос крепкими желтыми зубами молча покусывал былинку.
— Придут, — успокоила его Наташа. — От Советской власти не спрячешься.
— А может, спрячемся? — Как-то двусмысленно ухмыльнулся Барбос.
— И не думай, — продолжала Наташа с самым миролюбивым видом. — Мы предлагаем тебе выгодные условия. Очень выгодные! Подумай. Отсидишь ты свое в лагере…
— Засохни! — вскипел Барбос. — Поживем — увидим: кто где сядет.
— Опять засохни! — обиженно вздохнула Наташа, не обращая внимания на скрытую угрозу. — Мы о тебе всю дорогу заботимся, а ты?.. Рычишь! Мы ведь с тобой по-хорошему. Сам подумай! Чего мы от тебя хотим? Совсем немного.
— Ну, — насмешливо бросил Барбос, — чего же?
Лицо Наташи сразу стало серьезным, а голос суховатым, деловым.
— Прежде всего ты вернешь Володе очки.
— Очки! — ухмыльнулся Барбос. — А еще чего?
— Потом ты отдашь нам пистолет и мы поведем тебя и его, — Наташа кивнула в сторону Немого, — в ближайшую милицию.
— Слушай, ты… — Голос Барбоса сорвался. — Я сидел в лагере. Хватит с меня! Лучше я… — Он искал нужные сильные слова и не находил. — Лучше с той скалы головой вниз, чем обратно в лагерь…
— Нет, нет! — воскликнула Наташа. — Только не это. Если ты покончишь с собой, нам придется отвечать за тебя…
По неподвижному лицу Барбоса скользнуло уже знакомое Наташе выражение растерянности.
А девушка все с той же хорошо разыгранной простотой продолжала:
— Надо же понимать, что существуют закон, суд, милиция. Им нужно ловить преступников, сажать. А если преступники станут самовольно бросаться со скалы, что же тогда делать милиции, прокурору, суду? Кого сажать?
На этот раз Наташа переборщила. Барбос понял издевку и умолк. Несколько раз пробовала Наташа заговорить с ним, но он словно оглох, даже не оборачивался к ней.
Барбос сидел, крепко стиснув челюсти. И только короткие толстые пальцы его время от времени сжимались в тяжелые мясистые кулаки…
Так прошел час, еще час и еще. Барбос и Немой несколько раз сменяли друг друга. Чего они ждали? После сравнительно
— Идет! — вдруг громко произнес Барбос.
Он встал в полный рост и замахал кому-то рукой.
За ним вскочили Наташа с Володей. И тут же тревожно переглянулись.
Вдалеке, по знакомой каменной складке, широким шагом спускался Сазонов. Это был враг более опасный, чем Барбос и Немой.
Он подошел к ожидавшим его людям, по-прежнему подтянутый, властный, уверенный в своей силе.
— Пошли, — коротко бросил он. — Время.
Все собрались и нестройной гурьбой направились к взморью.
— Что долго ходил? — тихо спросил Барбос у Сазонова.
— Присматривался к местности, — ответил Сазонов. — Нет ли у нас сопровождающих. Да и время наше только-только вышло. Спешить-то нельзя.
— Спешить нельзя, — согласился Барбос и многозначительно добавил: — А опоздать и того хуже.
Совсем недалеко от них, между двумя округлыми утесами, виднелось холодное спокойное море. Над скалой-часовым тучей носились обитатели птичьего базара, встревоженные приближающимися людьми.
Наташа остановилась и недоумевающе оглянулась на Сазонова.
— Давай, давай! — прикрикнул Барбос, желая показать Сазонову, что болтовня и дерзость девчонки на него не действуют, а быть может, и приглушить не оставлявшую ни на минуту тревогу. — Веселее шагай! Скоро чай пить будем.
— Куда шагать? — не выдержала Наташа.
Впереди, метрах в двадцати, каменистый берег обрывался в море.
— Куда надо, туда и пойдешь! — уже не скрывая злорадства, отрезал Барбос.
Немой задержался позади и смотрел: не идет ли кто за ними.
Пологий берег был пуст и безжизнен. Только на птичьем базаре словно метель бушевала: тысячи и тысячи чаек-моевок, чистиков, кайр, тупиков метались вокруг скалы-часового и надрывно кричали.
Еще десяток шагов — и Наташа остановилась у выброшенных прибоем водорослей.
— Шагай, шагай! — почти весело прикрикнул на нее Барбос. — Уговаривать тебя, что ли? А то я, пожалуй, уговорю. Навечно запомнишь!
Стараясь не поскользнуться на водорослях, Наташа, а за ней и Володя осторожно подошли к самому краю невысокого обрыва и остановились. Они смотрели вперед — на норд, на море. Но оно оставалось по-прежнему пустынным…
Под обрывом мягко всплеснула приливная волна…
Глава двадцать третья
ПОТЕРЯНЫ