Тайна рода Загорских

Токарева Алена

О Дарье Сергеевне, действительно, осталась добрая память — много лет бедняки с благодарностью вспоминали барыню, которая подарила им больницу и школу, где они лечились и учили своих детей. А уж те, кто обрели свободу ещё до отмены крепостного права, её просто боготворили и рассказывали внукам о том, как милосердная хозяйка просто так, безо всяких условий, вручила им вольные, освободила от оброка и позволила кормиться на своей земле.

Управляющий, который поначалу порывался взять расчёт, впоследствии решил остаться и следить за её имением. На это его уговорила сама Дарья Сергеевна,

неожиданно сменившая гнев на милость. Она прикинула и согласилась с доводами жениха насчёт управляющего — тот, действительно, был честным человеком и многие годы служил ей верой и правдой. Такими людьми не разбрасываются. А вдруг новый управляющий окажется мошенником, разорит её и исчезнет? Вполне возможно, ведь теперь она будет жить у мужа и не сможет каждый день контролировать состояние дел.

— Я была бы очень признательна вам, Порфирий Михайлович, если бы вы после моего отъезда взяли тут всё в свои руки… — с непривычной мягкостью в голосе проговорила хозяйка. — Видите ли, никому, кроме вас, я не могу доверить имение… А мне скоро придётся отсюда уехать. Но вы же будете присылать мне отчёты — такие же исчерпывающие, как и всегда?

— Благодарю вас за доверие, Дарья Сергеевна, — поклонился тот, польщённый вниманием хозяйки. — Конечно, вы всегда можете на меня рассчитывать.

— Не сомневаюсь в вашей честности и порядочности, — улыбнулась Дарья Сергеевна. — Я прибавлю вам гонорар.

Это последнее обстоятельство окончательно убедило управляющего остаться. К тому же он, в последнее время активно занимавшийся преобразованиями, теперь и сам чувствовал ответственность за новый порядок. На том они и порешили.

«А как же Ярослав? — с нетерпением подумала Даша. — Удалось ли ему выбиться в люди?» И тут же замелькали картинки, рассказывающие о судьбе её подопечного. Дарья Сергеевна, вся в предвкушении предстоящей семейной жизни, о нём и не вспоминала, тем более что в её имении произошли большие перемены, и Ярослав Громов с матерью как-то стёрлись из памяти. Поэтому на их исчезновение она попросту не обратила внимания.

Ярослав же учился в университете и добился поразительных успехов. Даше удалось увидеть, как годы спустя он стал крупным учёным-историком и активно работал в России и за рубежом. Только теперь это был не статный красавец со смоляными кудрями и румянцем во всю щёку, а почтенный господин, слегка располневший и с проседью в изрядно поредевшей шевелюре. Он, конечно, женился, встретив милую девушку, чем-то похожую на Дарью Сергеевну, которая осталась в его памяти светлым воспоминанием о первой любви. Поначалу Ярослав всё ещё мечтал о ней, но вскоре узнал, что та вышла замуж и стала княгиней Загорской. Что же делать? Такова жизнь. По мере того как парень учился и мудрел, он и сам начал понимать, что им с Дарьей Сергеевной не по пути, и лучше каждому идти своей дорогой.

А семья у него получилась крепкой. Страстной любви, как в юности, у Ярослава не случилось, но жена стала ему добрым другом, родила троих детей — двух сыновей и дочь — и обеспечила надёжный тыл, чтобы муж мог спокойно работать и покорять новые вершины. Лукерья жила в семье сына. Она уже сильно состарилась, но с удовольствием возилась с внуками.

— Дай бог

здоровья нашей барыне… — бывало, приговаривала она, вспоминая, как Дарья Сергеевна подарила им вольные и оплатила учёбу её дорогого Ярославушки. — Кабы не она…

Однако думать о том, что было бы, «кабы не она», ей как-то не хотелось. Им с сыном судьба улыбнулась и преподнесла такой подарок — вот и надо радоваться. Но внукам она частенько рассказывала эту чудесную историю в качестве сказки на ночь.

— Ба, хочу про вольные! — просил самый маленький и тёр глазки, отчаянно борясь со сном.

— Ну, слушай…

И Лукерья в который раз с удовольствием принималась излагать всё новые подробности их удивительной судьбы.

— А барыня не прогневалась, что вы уехали? — спрашивала внучка.

— Так на что же ей гневаться, коли она сама нас отправила! — улыбалась довольная бабушка. — Ещё и богатства дала несметные…

— Какие богатства? — недоверчиво интересовался старший внук. — В прошлый раз ты говорила, что барыня вам дала денег…

— И денег дала, и каменья драгоценные… — важно кивала Лукерья, похоже, уже сама поверив в свои небылицы.

— А где же они, каменья-то эти? — загорелись глаза у девочки, которой очень нравилось перебирать материнские украшения.

— Так на учёбу вашего папеньки пошли… — не моргнув глазом сообщила бабушка. — Папенька ваш выучился и стал большим начальником… Шутка ли дело!

Она мыслила только такими категориями — «начальник-подчинённый», «барин-слуга» и тому подобное.

— А папенька какой был? — мечтательно спросила внучка. — Красивый?

— Папенька ваш был раскрасавец первый… — охотно сообщила детям Лукерья. — Сама барыня на него заглядывалась…

— А почему же она его отпустила? — опять подверг сомнению бабушкин рассказ старший внук.

— Ну так потому что любила, вот и отпустила… — уверенно заявила Лукерья. — Лети, говорит, сокол мой ясный, учись и становись большим начальником…

— А маменька где была? — тут же спохватился младший.

— А с маменькой он ещё не встретился… — сообщила бабушка.

— А мы где были? — не унимался малыш.

— Вы ещё не родились… — несколько сбитая с толку такими вопросами объяснила она.

Увидев эти картинки, Даша улыбнулась и с облегчением вздохнула. «Как хорошо всё сложилось, — подумала она. — Не зря я рискнула и отправилась в прошлое…»

«А что же с деревней?» — вспомнила девушка. Почему-то эта деревня, которую помещики собирались сжечь, не давала ей покоя. И тут же увидела, как Степан Маркович беседовал со своими приятелями.

— Эта Субботина совсем сошла с ума… — поделился он. — Стала до невозможности странной… Кричит, глаза горят… Грозилась, если сожжём деревню, донести губернатору…

— Неужели? — удивились те. — На неё не похоже… У самой рыльце в пушку… Столько душ загубила не глядя, а тут здрасьте пожалуйста… Ишь, праведница нашлась!

— С другой стороны, что нам эта деревня? — пожал плечами один из помещиков. — Какой с неё прок?

— Да, действительно, лучше отзовём солдат, — согласились остальные. — От греха подальше… Кто её знает, эту Субботину… А то потом хлопот не оберёшься… Они нам ни к чему.