Тайна рубинового ожерелья
Шрифт:
Белинда печально вздохнула.
— Странно, что Трейси не позвонила. Думаю, нам нужно самим позвонить ей и узнать новости.
Белинда вытащила телефонный аппарат из-под горы каких-то вещей и сняла трубку.
— Ой, извини, мама, — сказала она и положила трубку на рычаг. — Все еще треплется. Неудивительно, что Трейси не может дозвониться. Она, наверное, весь вечер так и сидит у телефона.
— Я думаю, ничего особенного не произошло, — успокаивающе сказала Холли. — Если бы было что-то важное, Трейси приехала бы на велосипеде. Странно только, что полицейские
— Все к лучшему, — бросила Белинда. — Они бы спутали все наши планы, если бы появились.
— Одно меня беспокоит, — сказала Холли. — Что скажет твоя мама, когда ты вплывешь с гостиную в этом потрясающем ожерелье. Я хочу сказать, что твое появление ведь не останется незамеченным.
— Подумаешь! — фыркнула Белинда. — Я просто скажу ей, что одолжила эту побрякушку в школьном театре бутафора. Оно ведь не настоящее, правда?
— Не настоящее, — подтвердила Холли. — Но с ним связано уже столько нервотрепки, что оно могло бы быть и настоящим. Слушай, а ведь действительно слишком много возни происходит из-за какой-то подделки, тебе не кажется?
— Помнишь, что говорила Трейси? Новая коллекция «Шехерезады» стоит уйму денег, и кто-то может неплохо заработать, если украдет одну-две модели.
— Да, да, знаю, — нетерпеливо сказала Холли, — но ведь нельзя же украсть одну вещь и выдавать себя за автора всей коллекции. Им нужны все вещи, а не одно это ожерелье, чтобы заключить выгодную сделку.
— Откуда ты знаешь, сколько моделей они украли? — резонно спросила Белинда. — Может быть, Джуди удалось спасти именно одну-единственную вещь. Она послала ее Трейси — и вот, пожалуйста. Знаешь, прекрати создавать новые проблемы. Нам и прежних хватает.
— Извини, — ответила Холли, — больше не буду. Ни словечка об этом не скажу. Ну, ты готова, наконец?
— А ты как думаешь? — ответила Белинда вопросом на вопрос.
Холли оценивающе посмотрела на подругу. Хотя Белинда и ворчала, что ощущает себя какой-то рождественской елкой, а не человеком, она была очень хороша в длинном красном платье. Ее волосы были красиво уложены.
— Сойдет, — нарочито небрежно сказала Холли.
На первом этаже раздался звонок в дверь.
— Начинается, — буркнула Белинда. — Первые гости уже появились. Подождем полчасика, пока все соберутся, а потом пойдем в кабинет отца и возьмем ожерелье. Но вообще-то хочется побыстрее развязаться с этим делом…
— О боже! — только и смог выговорить мистер Хейес, увидев свою дочь.
Она так и остался стоять с вытаращенными глазами и слегка приоткрытым ртом.
— Привет, па! — с усмешкой сказала Белинда.
Мрачное настроение Белинды как рукой сняло, когда она увидела реакцию отца на ее новый облик.
— Белинда! — обрел наконец дар речи мистер Хейес. — Что ты с собой сделала? Ты словно бабочка, вылетевшая из кокона.
— Тебе нравится? — лукаво спросила Белинда.
— Потрясающе, — улыбнулся мистер Хейес. — Неужели ты это сделала сама? Думаю все-таки, что Холли приложила руку
— Я немножко помогла, — не стала возражать Холли.
— Что ж, великолепно! Вы обе выглядите… То есть похожи… В общем, прекрасно! Мама тебя уже видела?
— Нет еще, — ответила Белинда. — И ты напрасно так радуешься, папа. Все это только на сегодняшний вечер, а завтра с утра я снова влезу в джинсы и свитер.
Мистер Хейес прищурился.
— Это ожерелье твоей мамы? — спросил он. — Что-то не могу припомнить такого…
— Я одолжила его, — быстро сказала Белинда. — Это всего лишь стразы, а не настоящие камни.
— Смотрится просто потрясающе, — одобрительно кивнул мистер Хейес и отошел к группе гостей.
— Вот и все, — прошептала Белинда Холли. — Торжественный выход состоялся. Теперь пойдем и смешаемся с толпой.
Из-за распахнутых настежь дверей гостиной доносился смутный гул голосов. Казалось, что все собравшиеся там говорили одновременно. Множество нарядно одетых людей оживленно беседовали друг с другом, а фон создавали звуки рояля, на котором играла какая-то молодая женщина.
— Ну, и где же здесь ювелиры? — тихонько спросила Холли.
— Понятия не имею, — отозвалась Белинда, разглядывая гостей. — Хоть бы таблички нацепили, кто из них кто…
— Я думала, ты их знаешь в лицо.
— Возможно, некоторых, — неуверенно ответила Белинда. — Давай походим среди гостей, посмотрим поближе.
Как тут же выяснилось, посмотреть поближе Белинда хотела не на гостей, а на стол, уставленный всякими соблазнительными блюдами. Но по дороге к нему ее остановила какая-то женщина в ярко-зеленом платье.
— Здравствуй, Белинда, — сказала она. — Сегодня ты необыкновенно привлекательна. Это новое платье? Кажется, я его раньше у тебя не видела.
Белинда вежливо улыбнулась в ответ и пошла дальше, бормоча себе под нос, но так, чтобы Холли все-таки ее слышала:
— Если мне скажут еще что-нибудь такое, пойду наверх и надену джинсы. Уверена, все надо мной потешаются.
— Не глупи, — спокойно отозвалась Холли. — Все находят, что ты великолепна.
— Ну, не знаю, — тяжело вздохнула Белинда. — Я совсем не ощущаю себя великолепной. Скорее — расфуфыренной дурочкой.
Подруги наполнили свои тарелки закусками и отошли от стола. Позже они отправились бродить по огромной гостиной, прислушиваясь к разговорам гостей. Но ничего интересного для себя не услышали.
— Так не пойдет, — сказала наконец Холли. — Никто просто не замечает ожерелье. Тебе нужно самой поговорить с гостями.
— О чем? — недоуменно спросила Белинда.
— Ну, я не знаю. О чем вообще говорят на таких приемах? Нужно вести светскую беседу, разве не так?
— Вот ты и веди светскую беседу, — отпарировала Белинда. — Я могу разговаривать только о лошадях, а в этой компании все разговоры вертятся исключительно вокруг денег. Хотя… Подожди, похоже, я кое-кого узнаю.
И Белинда кивнула в сторону высокого худого мужчины с зачесанными назад седыми волосами, который с кем-то разговаривал в глубине гостиной.