Тайна рукописного Корана
Шрифт:
— Уважаемый Исмаил, этот маузер с патронами я оставлю для себя, — водянистые, с набрякшими веками глаза Мирзы жадно впились в блестящую деревянную кобуру.
— А ну дай-ка его сюда! — рявкнул Исмаил.
— Исмаил; прошу тебя… Я добыл его, рискуя жизнью…
— Мяукай не мяукай, ты не моя кошка! — Исмаил схватил Мирзу за нос. — Положи сюда. О, да он новенький! Откуда такой? Кому он принадлежал?
— Человеку в кожанке.
— Большевику?
— Похоже, он был из комиссаров.
— Значит, большевик. Ты убил его?
— Не знаю. Я залез в один дом, на
— Верен ты, я вижу, своей привычке. Ну что ж, и это добро… А маузер останется у меня. Ты себе еще достанешь. Какой же я хуребачи, [9] если у меня не будет такого оружия?.. — И Исмаил приспособил кобуру с маузером себе на пояс. — Ну и тяжелый же, черт бы его побрал! — крикнул он довольно. — Ничего, зато вид солидный, теперь не стыдно и турка встретить…
9
Хуребачи — начальник, командир крепости.
— Он один едет?
— Не знаю, может, и один. Хотя в такое смутное время, да еще офицер, едва ли он решится ездить один. Надо его достойно принять. К тому же из Астрахани вернулся мой племянник, царский офицер.
— И где же он сейчас?
— В Петровске задержался. Слыхал я, правда, что он вроде бы с большевиками снюхался, но я не верю в это. Он всегда любил и уважал меня и сейчас будет делать то, что я от него потребую. А вы сегодня не очень-то разжились. Винтовки мне не нужны. Я же говорил, что мне бы пулеметов или пушек. На каждый бы угол крыши поставить…
— Да что ты! — ахнул Мирза. — Крыша провалится. Ведь такая тяжесть.
— Да и как их поднимешь на крышу? — поддакнул Аждар.
— Поднять-то бы можно, но кто стрелять из них станет, это ведь не наган.
— Пока что надо сначала достать их, а затем и стрелять научимся: коли придут на подмогу кошки, и мышиную силу преодолеть можно. — Исмаил вдруг насторожился: — Тихо, слышите… Кто-то скачет. Да, да, именно к моему дому скачет. Не турок ли легок на помине, да чтоб в роду его все передохли. А может, племянник мой, Сулейман? Хорошо бы. Он офицер, вот ему бы я и передал командование моими людьми. А ну, быстро в ту комнату. Чтоб ни слуху ни духу вашего не было!
Исмаил показал им на дверь в смежную комнату и вышел встречать поздних гостей.
Не отворяя ворот, он крикнул:
— Эй, кто бы вы ни были, надеюсь, зла не таите! Но хотел бы я знать, кто осчастливил меня?
— К тебе мы, уважаемый Исмаил. Дело у нас. А зла к тебе нет никакого.
— Знакомый вроде голос, а угадать чей не могу…
— Встречаться нам с тобой еще не доводилось, но я буду рад знакомству с таким ученым человеком.
— А что за дело у тебя ко мне? — Исмаилу очень польстило услышать в свой адрес высокое слово «ученый».
— С каких это пор, еще не открыв
— Вы что, пугать меня вздумали? Да я вас сейчас! Вот только свистну, и мои бойцы…
— Ты не понял нас, почтенный Исмаил. Нам срочно нужен человек, который может прочитать некоторые родовые надписи на полях одного корана…
— Так бы давно и сказали… Лучшего, чем я, чтеца вам едва ли найти…
Ворота наконец открылись, и во двор въехали трое. Один был Саид Хелли-Пенжи, а двух других он, видно, где-то подобрал по дороге. Саид Хелли-Пенжи находил друзей так же легко, как и терял их.
Исмаил вгляделся в гостя. Лицо квадратное, безусое, но щетинистое, темное и шрам на лбу. Брови густые, широкие, губы тонкие, плотно сжатые, желто-воскового цвета подвижные глаза, на голове папаха из стриженой овчины. И все это на непомерно толстой шее.
— Мы прослышали о твоей большой учености, почтенный Исмаил, и только поэтому осмелились потревожить тебя, — проговорил Саид Хелли-Пенжи, заметив при этом, как внимательно рассматривает его хозяин дома.
— А мои дозорные что ж, разве вас не встретили? — несколько удивленный спросил Исмаил.
— Они, видно, немного задремали, — улыбнулся в ответ Саид Хелли-Пенжи.
— Но ничего, завтра я им припомню, что сладко, а что горько. Проходите, гости.
— Спасибо, уважаемый, да не иссякнет радость в этом доме, у нас очень мало времени.
— Могу ли я узнать, кто вы?
— Люди, ищущие добро.
— Хорошо сказано. Все живые ищут добро.
— Но не все его находят, хочешь ты сказать?
— Что верно, то верно, каждому небо дает свое. А не знаешь ли ты, что приключилось с тем, кто хотел расширить дыру своего благополучия?
— Не доводилось слыхать.
— Был такой случай, во сне одному бедному сапожнику явился ангел и, показывая на разного размера дыры в худом сите, сказал, что это судьбы людские. «А твоя, — сказал он сапожнику, — вот эта», — и ангел показал на самое маленькое отверстие в сите. Бедняк, у которого в эту минуту в руках оказалось шило, решил немного расширить пределы своей судьбы и… проснулся с диким криком. Шило, которое и правда было у него в руках, сапожник воткнул себе в ноздрю. Ха-ха! Вот ведь как бывает!..
— Да, бедняку и во сне не везет.
— Ой, не говори! Я и раньше даже и бедняком-то не был. Ведь для того, чтобы называться бедняком, тоже надо что-то иметь, а у меня вообще ничего не было.
— Да, почтенный Исмаил, аллах над тобой смилостивился.
— Э, нет! Аллах не поможет, если у самого у тебя нет этих, как их называют…
— Добрых всходов…
— Вот, вот! А как твое имя?
— Саид Хелли-Пенжи.
— Так это ты и есть! Слыхал я о тебе, гроза Кара-Кайтага. Это, выходит, я тебя остерегался, не посылал своих отар через Большой ореховый лес?..