Тайна семьи Адамос
Шрифт:
Вернувшись домой, Маша пошла прогуляться по двору. К её счастью, утром прошёл дождь и теперь на улице было свежо и прохладно. Девушка зашла вглубь сада и остановилась у небольшой оранжереи с более прихотливыми цветами. Сначала Маше показалось, что там работает садовник. Короткими, резкими движениями он подрезал цветы. Но, приглядевшись, Маша поняла, что это Гектор. Девушка подошла ко входу в оранжерею, продолжая наблюдать. Самый старший из Адамосов срезал бутоны каких-то белых цветов и бросал их в холщовый мешок. Причём делал он это таким отточенным, резким движением, что от этой картины у Маши
— Мария, останься.
Маша задержала дыхание и замерла. Будто сознание всё ещё надеялось, что ей послышалось и её не заметили.
— Да, Гектор? — Она подошла к старику, опустив голову. Даже с её закалённым организмом стоять рядом с этим человеком было невыносимо холодно. Маша опять поёжилась и обняла себя за плечи, чтобы согреться.
Гектор срезал последний цветок в клумбе и завязал мешок на узел.
— Прокатимся. Так сейчас говорят среди молодёжи? Хочу показать тебе одно место.
Девушка неровно задышала и подняла на Гектора взгляд. Улыбнуться, правда, не получилось. Просто кивнула.
Они прошли в гараж, где уже ждал водитель. Подошли к белому внедорожнику. Гектор открыл перед Машей заднюю дверцу автомобиля. Маша думала, что Гектор сядет вперёд, но неожиданно старик распахнул заднюю дверь и сел рядом с Машей. Водитель завёл мотор и поехал как-то уж слишком быстро. Машу вдавило в спинку сидения. Девушка прикрыла глаза и мысленно попыталась себя успокоить.
Шум мотора, ощущение скорости. Они ехали по трассе. От Гектора исходил едва уловимый запах сырой земли.
«Это из-за оранжереи. Это от мешка. Это цветы так пахнут…» — Маша придумывала десятки вариантов, пытаясь договориться со своим страхом, стараясь не думать о смерти. Почему-то именно эти мысли отчётливо прорисовывались сейчас в сознании, рядом с этим стариком.
«Нет. Я в безопасности, — Маша снова боролась с собой. — Аякс бы так не поступил со мной. Я не сделала ему ничего плохого. Я была вежливой. Я всегда заботилась, чтобы еда, которую я ему приносила, была свежей, а подача красивой. Я была обходительна с его девушкой. Я даже говорила им комплименты. Нет. Он не мог, точно не мог. Всё будет в порядке».
— А куда мы едем? — осторожно спросила она.
— Я обещал внуку немного познакомиться с тобой.
— Не совсем вас понимаю.
— Скоро увидишь.
«Отлично. Самое время выполнять обещания», — Маша снова закрыла глаза.
Вдох. Водитель приоткрыл окно и выбросил в него сигарету. Выдох. Резкий шум от проезжающей мимо машины. Вдох. Окно закрылось. Снова эта гробовая тишина. Даже музыка не играет. Выдох… И почему вообще водителю разрешают курить в машине?.. Вдох. Маша встрепенулась, когда рядом покашлял Гектор. Лёгкие застыли, наполненные кислородом. Он распирал грудную клетку изнутри, обжигая, будто азот. Выдох. В груди стало пусто и легко. Маша открыла глаза, когда поняла, что движение замедлилось. Проморгал ась и увидела
Часть 50
Машина остановилась у ворот.
— Дальше прогуляемся, — пояснил Гектор.
Они вышли на улицу. Водитель открыл багажник. Там лежала синяя термосумка. Гектор раскрыл её и достал оттуда небольшой белый свёрток размером с две ладони.
Водитель так и остался у автомобиля, а Маша с дедом двинулись по тропинке вдоль памятников.
— Уже третий месяц ты живёшь в нашей семье, — заунывно заговорил Гектор. — А мы так и не пообщались. Как тебе новый город?
— Да отлично. Жарковато, конечно, но нравится.
— Ты привыкнешь к жаре. Человек ко всему может привыкнуть. Даже начнёшь любить её.
Они свернули на другую тропу, удаляясь всё дальше. Солнце палило над головой, вызывая кожный зуд, глаза слепило от яркого света.
— Если вы так считаете. Ради любимого мужа готова и потерпеть, и привыкнуть.
Гектор не ответил, только одобрительно кивнул. Маша шла рядом с ним и думала, как же ему не жарко в таком плотном, чёрном костюме.
Наконец, после десяти минут дороги они остановились у могилы с высоким памятником в виде серого ангела. Ниже была выбита табличка:
«Ифеджения Адамос
1951-2018»
У могилки была выложена серая плитка, а у ног статуи стояла ваза с искусственными фиолетовыми лилиями.
Маша встала рядом, склонив голову.
— Ифеджения — моя супруга. Она была особенной женщиной. Несравненной.
— Наверное, вы очень её любили.
— И люблю до сих пор. Она жила на благо нашей семьи. Всё, что мы имеем, мы получили благодаря ней. И всё, что делается сейчас, происходит чтобы всегда почитать память моей дорогой Ифеджинии.
Маше показалось, что в голосе старика прозвучала неподдельная грусть. Гектор развязал холщовый мешок и высыпал к ногам ангела белые бутоны цветов. Маша почувствовала, какой нежный и сладкий запах от них исходит.
— Как необычно вы преподносите к могиле цветы, — осторожно заметила девушка.
Гектор начал разворачивать свёрток и, не глядя на Машу, ответил:
— Это древний обряд одного танзанийского племени, в котором я прожил годы своей молодости. — Он продолжал разворачивать свёрток.
Маша уловила странный сладковатый запах. Точно не цветов.
— Как интересно. И в чём же он заключается? — Девушка быстро переводила взгляд с могилы на свёрток, на цветы, на Гектора, и снова на могилу.
Старик обнажил из свёртка большой шмат сырого, красного мяса. С него стекала кровь. Гектор бросил этот кусок к ногам статуи. Он приземлился с характерным шлепком, разбрызгав капельки крови по плитке.