Тайна семьи Адамос
Шрифт:
— На ритуал?
— Нет, — девушка непонимающе посмотрела на Машу. — Я хотела сказать на баловство или что-то такое. А почему ритуал? — У Вероники в глазах загорелся неподдельный интерес. — Что там такое у тебя дома происходит?
— Да ничего, — Маша опустила взгляд и помотала головой.
Хотя именно сейчас она не ощущала тревоги и страха. Вопросы копились, времени оставалось всё меньше, но на душе было спокойно. Не то чтобы легко, скорее похоже на затишье и пустоту, но приятную. Маша улыбнулась этому чувству и лениво потянулась,
— Легче?
— Да. Это из-за настоя?
— Конечно. Говорю же, не просто так моя бабуля на всю округу была известна.
— Да, понимаю. С такими знаниями, наверное, можно обеспечить себе безбедную и беззаботную жизнь.
— Так и есть, — Вероника тоже потянулась. — Только вот ходят тут всякие, — она кивнула на дверь, явно намекая на недавнего гостя, — портят настроение.
— Да, с мужчинами всё сложно, — кивнула Маша.
— Ага.
— Непонятно что им на самом деле нужно. Врут они или говорят искренне, хотят только одного или чего-то большего. А может, просто утереть нос брату.
Вероника интенсивно закивала одновременно и, понимая и не понимая, о чём речь.
— С моим всё ясно как божий день. Он хочет жить вместе, детей, а я не могу. У меня наука, исследования, жизнь в горах и лесах, когда я ухожу на собирательство. Меня вполне устраивает приходящий мужик, а этому серьёзные отношения подавай. Вот пусть идёт и отношается с кем-то другим.
— Сурово.
— Каждому своё. Так что там у тебя с твоим мужчиной? Расскажешь?
Маша вздохнула и постучала ноготками по своей чашке. Может, Вероника права и нельзя искать во всём только подвох. К тому же травница ничего о ней не знает: ни фамилии, ни где живёт, ни что за семья. Если рассказать ей всю картину, всё, что происходит, вдруг со стороны будет виднее. Или если Маша сама проговорит всё это, в её мысли внесётся какая-то ясность. Сейчас она была в тупике и нужно было хотя бы попытаться найти выход.
Часть 61
Вероника разлила остатки настоя по чашкам. Это была уже третья чашка чая после практически получасового монолога Маши. Она рассказывала, травница кивала, лишь изредка что-то переспрашивая. Когда Маша закончила историю на моменте того, как она нашла этот пучок травы, Вероника протянула:
— Дела…
Какое-то время они помолчали, каждая думая о своём. На стене мерно тикала секундная стрелка часов, за окном опустился вечер. На Машу накатила усталость. Но на душе стало легче. Будто все её мысли и тревоги, как ядовитый газ в запертой комнате, отравляли сознание, а теперь она открыла окно, впустив свежий воздух. И сразу легче задышалось, и мысли стали более связными, и картина вокруг проявилась куда чётче.
— Я думаю, всё идёт от деда, — подытожила Маша.
— Похоже. Ты же говорила, что он давал вам что-то выпить на свадьбе.
— Да. И ни раз я слышала от него странные речи. Ну и, сама понимаешь, эти его обряды…
— Дичь какая-то, — Вероника поёжилась, будто у неё по позвоночнику прошёл холодок.
— Вот-вот. Знаешь,
— И что ты хочешь сделать? — травница помотала головой. — Нет, даже не так. Что ты можешь сделать в этой ситуации?
Маша тяжело вздохнула и сжала пальцы в кулак.
— Я хочу это прекратить.
— Эй, полегче, революционерка. Зачем тебе это? Разве ты не хочешь получить свой ресторан и спокойно исчезнуть?
— Хочу! Очень хочу!
— Но?..
— Но не могу. — Маша надула губы и опустила взгляд в пол. — Я всегда просто мирилась с неприятностями вокруг себя. Как безвольная кукла подчинялась обстоятельствам. Когда мама заболела, я ничем не могла ей помочь. Я не могла смириться, но ничего не могла сделать, пока у неё кровь не свернулась от жара, а лёгкие не вывернулись от проклятого кашля. А я ничего, ничего не делала. Что я могла? И когда отца не стало всё было точно также. Он неделю лежал в больнице без сознания. И я снова приняла обстоятельства, потому что ничего не могла сделать.
— Когда бабуля умирала, я тоже себе места не находила. Но никак не могла помочь.
— А у меня всю жизнь так. И до смерти мамы и до папиной смерти так было. Не поступила в университет, просто смирилась и пошла в колледж на заочку. Изменил парень и тут я тоже приняла это, проглотила и ничего с этим не сделала, даже не пыталась поговорить и разобраться, приняла, как есть.
— Фигово как-то.
— Да я не об этом. Я могу жить со своим прошлым. Я про свою реакцию на ситуации. Какая бы фигня в жизни не происходила, я никогда не боролась, никогда не пыталась что-то исправить. Не могла помочь ни себе, ни другим. Я просто больше не могу ничего не делать. Я не могу жить в этом проклятом доме, видеть, как другие люди страдают, понимать, что мне тоже может грозить опасность и просто бездействовать.
— Понимаю, — Вероника кивнула.
— Я хочу сделать хоть что-то. Я хочу хоть раз повлиять на обстоятельства, а не быть их жертвой и безвольно принимать все причуды судьбы. Мне кажется, если я этого не сделаю, если не помогу этим людям, я и себе не помогу. Так и буду пустой и безвольной. Да меня же сожрут в ресторанном бизнесе! Я вот только сейчас понимаю, что, когда у меня будет свой ресторан, я при первой же сложности потону, если не научусь барахтаться и бороться с обстоятельствами, а не принимать их.
— Да, — травница задумчиво кивнула. — Ты права. Думаю, мне тоже стоит так сделать.
— Ты про что? — после откровенного разговора Маша уже не постеснялась перейти с Вероникой на «ты».
— Я всё время гоню Игоря, использую его, а потом снова отмахиваюсь. Он не понимает, почему я его не хочу видеть рядом. А я не хотела никаких откровенных разговоров. Мне всегда было проще просто его выгнать, чтобы избежать выяснения отношений. И сейчас тоже думаю, чем я так мучаюсь и его извожу, лучше не бежать от этого разговора, а один раз с ним всё прояснить. И пускай уже решает: устраивают его свободные отношения или нет.