Тайна семьи Адамос
Шрифт:
Домработница достала что-то похожее на пипидастр (очевидно, это он и был) и двинулась в сторону окна.
С каждым шагом Розы Маша отчётливо слышала каждый удар своего сердца, отдающий шумом в ушах. Домработница схватилась за шторы, намереваясь распахнуть их одним движением. Маша сглотнула ком в горле и с выдохом сделала за занавеской шаг в сторону. Роза отдёрнула шторы.
Маша осталась за узкой полоской ткани, сложив руки по швам и вытянувшись, как солдатик. Каким-то чудом Роза её не заметила. Женщина даже не повернула головы в её сторону, хотя сейчас Маша видела её лицо очень близко. Пока Роза тянулась своей пухлой ручонкой
Пока Роза смахивала с полок пыль, Маша размышляла, как ей теперь выбраться из кабинета. Хоть ей и удалось спрятаться, выходило всё так, что когда домработница закончит уборку, она закроет кабинет на ключ вместе с Машей внутри. Девушка слегка повернула голову и взглянула через своё плечо в окно. Падение с третьего этажа не сулило ничего хорошего, поэтому рисковать переломать себе кости не хотелось.
Тем временем Роза уже надраивала пол, а путей отхода всё не было. Можно было вообще пойти на отчаянную меру. Дождаться, пока женщина повернётся к шкафу и пробежать за её спиной. Она услышит, как кто-то открыл дверь, даже если не увидит Машу. И если очень быстро побежать к лестнице, то шанс остаться незамеченной есть. Но это же какую железную волю нужно иметь, чтобы решиться на такой дерзкий побег?
Маша больше склонялась к мысли, чтобы просто остаться жить за этой занавеской, пока не представится какой-то удобный случай выбраться из укрытия.
Домработница сложила ведро и тряпки в тележку.
«Это конец. Теперь она даже не отвернётся, — думала Маша, легонько переступая с одной онемевшей ноги на вторую».
Роза распахнула дверь и толкнула тележку на выход.
«Мне конец, — мысленно повторяла девушка. — И даже внутренней щеколды на двери нет, тоже замочная скважина. Чёрт! Ещё и замок! — Маша ощутила режущую боль в ладони, когда разжала руку, в которой всё это время сжимала ключ от ящика стола Гектора».
В последний момент Роза остановилась в дверях и засмотрелась на книжный шкаф в углу. Женщина отпустила тележку и прошла к шкафу. Она нагнулась, как Маше показалось, поправить фотографию, которую Маша ещё недавно оттуда достала. Портрет Гектора с Ифиджинией.
Сейчас у Маши был выбор. Дверь распахнута, Роза отвернулась. Можно выбежать без шума, если только набраться смелости. Но тогда Гектор обнаружит, что его ящик не заперт, а ключ пропал. За одну секунду у Маши в голове сложилась цепочка мыслей.
«Меня здесь никто не видел. Все знают, что в это время я бегаю. Значит подозрения падут на Розу. Она не молчунья и не скромница. Если её станут обвинять, будет оправдываться. Как давно она здесь работает? Кажется, она упоминала, что года три или больше. Раньше в проступках замечена не была, а значит, ей могут поверить и начнут разбираться. А если так, Роза может вспомнить, как я хотела попасть в кабинет. Алиби с пробежкой рассыплется. И тогда ко мне будут вопросы. Но если остаться и закрыть ящик, как потом выйти?»
Решение было принято. Роза выкатила тележку в коридор и заперла дверь. С каждым поворотом ключа в замке Маша практически физически ощущала всю безнадёжность своего положения. И вот она осталась в кабинете Гектора одна.
Первым
Часть 69
Когда Роза закрыла дверь, Маша ещё минуту прислушивалась к её удаляющимся шагам. Решив, что домработница уже не вернётся, Маша одним большим шагом скользнула к письменному столу Гектора и заперла ящик, в котором рылась до прихода Розы. Потом таким же быстрым движением убрала ключ обратно под пепельницу и осмотрела стол. Он выглядел нетронутым, никаких следов посторонних рук, не считая стёртой пыли, но тут уже к Маше это не имело никакого отношения. Наконец, девушка смогла выдохнуть и обессиленно осела на пол, скатившись спиной по шершавой стене.
Когда волна адреналина откатила, Маша взвыла. Она простояла за шторой в одном положении не больше двадцати минут, но все её мышцы были напряжены до предела, так что сейчас она особенно ярко почувствовала, как гудят и покалывают ноги от стоп до самого копчика. Маша вытерла вспотевшее лицо рукавом кофты и стала массировать ноги.
Она просидела на полу минут десять. Медленные, массирующие движения помогли привести мысли и тело в норму. Маша вернулась в реальность. Реальность, где она была заперта в кабинете человека, один вид которого вгонял её в ужас. Нужно было что-то решать.
«На двери нет внутренней щеколды, значит, чтобы запереть дверь изнутри, нужен ключ. А Гектор запирает дверь в кабинет, когда бывает здесь один. Значит… Значит. Он, конечно, может всегда носить ключ с собой, но возможно где-то здесь может быть запасной?»
Эта мысль подарила Маше чувство облегчения, внутри маленьким огоньком разрасталась надежда.
«Всё будет хорошо. Я выберусь. Надо только не паниковать и спокойно всё здесь осмотреть».
Девушка поднялась с пола, потянулась и оглядела кабинет. Неизвестно, как скоро вернётся Гектор, но хотя бы час в запасе точно должен быть, раз старик поехал на дружескую встречу.
Маша неспеша стала осматривать кабинет. Это была ещё и хорошая возможность поискать ещё какие-нибудь зацепки. К тому же отлично играло на руку то, что Роза стёрла всю пыль, а значит, можно было не бояться за оставленные следы.
За полчаса Маша пролистала все книги на полке и только сейчас заметила среди них толстый блокнот в переплёте из коричневой кожи. Маша раскрыла его на случайной странице. Там были заметки, часть слов на русском и часть, видимо, снова на греческом.
Пробегаясь взглядом по русским словам, Маша поняла, что в блокноте записаны рецепты то ли каких-то лекарств, то ли наоборот отравы, судя по рисунку черепа с костями. На одной из страниц она нашла запись о ритуале с сырым мясом и цветками, наверное, том самом, который Гектор совершал на могиле Ифиджинии. Были ещё записи про женщин, которые жили четыреста лет назад, они имели связь с духами и были в почёте у всего племени. Весь блокнот был заполнен подобными записями. Но как использовать эту информацию Маша не знала. И есть ли вообще в ней прок. На всякий случай, она сделала снимки нескольких, заинтересовавших её страниц, там где поняла часть текста, но не смогла увидеть картину в целом из-за незнания языка.