Тайна Шамбалы
Шрифт:
— А во что верите вы? — спросил я, пытаясь взвесить ситуацию.
Он поднял голову.
— Я верю в силу разума. Вот почему вы должны рассказать мне все, чтобы помочь нам. Нас более всего интересует идея психической энергии, сфера войн, испускаемых мозгом, и их влияние на людей и электронику на большом расстоянии. Но только не путайте это со спиритизмом. Сила разума — естественный феномен, который можно изучать и исследовать научным путем.
Свою речь он закончил гневным жестом руки, что вызвало у меня новый приступ страха и отчаяния. Я понимал, что этот человек крайне опасен и совершенно беспощаден.
Он посмотрел на меня, но в этот момент мое внимание привлекло что-то на стене палатки,
Полковник встал и сделал несколько шагов по направлению ко мне. Вид у него был очень сердитый.
— Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие болтаться по этим смежным пустыням? Как они могли тут жить — это меня не касается. Но мы отсюда не уйдем. Мы хотим расширить этот лагерь. У нас вполне достаточно войск для того, чтобы обшарить каждый дюйм этой долины. И со всеми, кого мы поймаем, мы будем поступать с предельной жесткостью. — Он попытался улыбнуться. — Но наших друзей мы готовы поощрять. Вы меня понимаете?
В этот момент волна страха вновь охватила все мое существо, но теперь это был совсем другой страх. Страх, смешанный с презрением. Я начинал испытывать ненависть к злу, творимому человеком.
За его плечом, на стене, я увидел светлое пятно. Оно было плоским и изрезанным тенями. Затем свет исчез, и я почувствовал себя в полном одиночестве.
— По какому праву вы так поступаете? — спросил я. — Тибетский народ имеет право на сохранение своих религиозных верований. А вы пытаетесь разрушить их культуру. Зачем вы это делаете? — Я почувствовал, что гнев придает мне новые силы.
— Это ваше личное мнение, — отозвался полковник. — Беда в том, что оно слишком наивно. Вы усматриваете в наших действиях нарушение прав. Но ведь ваше собственное правительство занято поиском путей тотального контроля. Взять хотя бы чипы, вживляемые в тела солдат и ничего не подозревающих смутьянов. И это еще не все. — Он почти перешел на крик. — Нам известно, что когда человек думает, его мозг испускает особые ментальные волны. Правительства всех развитых стран работают над созданием систем, способных улавливать эти волны, особенно вызванные гневом и антиправительственными настроениями.
Его слова вызвали у меня трепет. Он говорил как раз о том ошибочном использовании мозговых волн, о котором меня предупреждала Ани и от которого погибли некоторые ранние цивилизации.
— Известно ли вам, почему правительства так называемых демократических стран тоже занимаются этим? — продолжал он. — Да потому, что они боятся своего народа куда больше, чем мы. Граждане нашей страны понимают, что задача правительства в том и состоит, чтобы управлять. Они согласны, что при этом приходится ограничивать некоторые свободы. А жители вашей страны уверены, что никто не вправе посягать на их личные свободы. Допустим, что в прошлом так оно и было, но сегодня, в мире высоких технологий, когда бомба, умещающаяся в чемоданчике, может уничтожить огромный город, все изменилось. При таком уровне свобод человечество просто не сможет выжить. Развитие общества и ценности, признанные в нем, необходимо взять под контроль во имя общего блага. Вот почему легенды о Шамбале столь опасны. Они основаны на неограниченном саморазвитии.
Пока он говорил, мне показалось, что за моей спиной открылась дверь, но я не мог повернуться. Все мое внимание было приковано к этому человеку, В его словах звучал манифест худшей из современных тираний, и чем больше он говорил, тем сильнее во мне закипал, гнев.
— Вы просто не способны понять, — произнес я,— что люди могут обрести внутренние мотивы для того, чтобы творить добро.
В ответ он цинично рассмеялся:
— Да неужели
— Если бы вы расшивались в духовном плане, вы смогли бы усмотреть в мире массу добра. — Мой голос буквально дрожал от гнева.
— Нет-нет, — резко отмахнулся он. — Духовность создает массу проблем. Пока существует религия, меж-
ду людьми не может быть единства. Вы меня понимаете? Каждая религиозная конфессия — это своего рода пройденный этап на пути прогресса. Все религии враждуют между собой. Христиане тратят все свое время и деньги на то, чтобы обратить всех в свою веру, провозглашающую неизбежность воздаяния за грехи. Иудеи хотят навечно остаться в изоляции в мечтах о собственной богоизбранности. Мусульмане помышляют о всеобщем братстве, объединении правоверных и священной войне. А мы на Востоке со всей нашей мистикой хуже их всех. Мы отвергаем реальный мир ради блаженной внутренней жизни, которую никто толком не понимает. И во всем этом хаосе метафизики никому нет дела до реального прогресса, до облегчения бремени нищеты, до забот о том, чтобы каждый тибетский, ребенок получил образование.
Но ничего, подождите, — продолжал он, — Мы обязательно найдем решение всех этих проблем. И вы просто обязаны помочь нам. С тех пор как Уилсон Джеймс навестил вас в Америке, мы следим за всеми вашими перемещениями, а также за действиями голландцев. Я заранее знал, что вы появитесь здесь и будете замешаны во всем этом.
Я был сильно изумлен.
— Да-да, нам известно о вас буквально все. Мы в Америке работаем куда активнее, чем вы думаете. Ваша разведка способна взять под контроль Интернет. Но неужели вы думаете, что мы не можем сделать то же самоё? Вы и вся ваша секта никуда от меня не денетесь. Как вы думаете, как мы смогли отыскать вас в такую погоду? Да благодаря силе разума. Моего, естественно. Где бы вы ни очутились, я всегда найду вас. Даже здесь, в этой заснеженной глуши, вам не укрыться от меня. Я чувствую ваше присутствие. Сначала я выследил вашего дружка Иня. А теперь пришел ваш черед. В первый момент я даже не мог понять, что он имеет в виду, но затем мне вспомнилось, как я побывал в китайском доме в Али. Солдаты положили меня под какую-то установку... Меня охватила новая волна страха, но буквально через миг она превратилась в приступ отчаянного гнева.
— Вы — сумасшедший! — воскликнул я.
— Да, конечно, по-вашему, я сумасшедший. Но будущее за мной. — Он придвинулся вплотную ко мне, его лицо так и пылало от возбуждения и гнева. — Довольно этой дурацкой невинности! Вы должны рассказать мне все. Вы меня поняли? Абсолютно все!
Я понимал, что Чань вряд ли рассказал бы мне обо всем так подробно, если бы собирался выпустить меня, но в тот момент я уже не думал об этом. Я разговаривал с чудовищем, и меня захлестнула волна ярости. И я уже совсем было собрался обрушить на него свои проклятия, как вдруг откуда-то из дальнего угла комнаты услышал голос:
— Не делай этого! Это ослабит тебя! Полковник удивленно обернулся; я посмотрел в ту же сторону. Там, у двери, стоял другой охранник, а рядом с ним, возле маленького столика, — Инь. Охранник сбил его с ног.
Я вскочил и бросился к Иню, а полковник, отрывисто сказав что-то по-китайски охранникам, быстро вышел из палатки. На лице Иня были заметны синяки и ссадины.
— Инь, как ты себя чувствуешь? — спросил я, помогая ему подняться и сесть на постель.
— Да все нормально, — отозвался он, потянув меня за руку, чтобы я сел рядом с ним. — Они схватили «ас сразу же после того, как вы ушли. — Его глаза так и сверкали от волнения. — Ну, расскажите, что с вами случилось потом. Вам удалось найти Шамбалу?