Тайна шляпы с сюрпризом
Шрифт:
— Спасибо, спасибо… Совсем неплохо.
— Как вам понравились окрестности?
— Спасибо, — бросил он и добавил шепотом: — Проваливай, ты мне мешаешь.
Притворившись, что не слышу его неуместного замечания, я, умильно улыбнувшись, продолжила еще громче:
— Очень рада, мне они тоже очень понравились, особенно крутой берег за туристским лагерем.
Побледнев, он прошипел еще более злобно:
— Сейчас позову швейцара, чтобы он тебя выставил.
— Весьма благодарна, — приветливо улыбнулась
Не дожидаясь, пока он в ярости разорвет меня на куски, я с показной элегантностью присела в книксене и ушла, сделав вид, что совсем его не боюсь.
В клубном зале меня ожидал новый сюрприз. За маминым столиком вместо докторши из Жешува я увидела… трубку, а затем и все остальное, то есть Франта.
Прочитав я об этом в "Экспрессе", все равно бы не поверила бы. Ибо откуда взялся Франт за маминым столиком, и как оказалась мама в его обществе? Он же должен следить за бородачом, прятать шляпу или держать за руку пани Монику. А он держал в руке карты и вовсю торговался. Я хотела незаметно ускользнуть, но меня уже увидела мама.
— Наконец — то! Где же ты пропадала, моя девочка? — Она приветствовала меня с таким чувством, будто с самого обеда ничего не делала, а только тосковала обо мне.
Я не знала, что сказать, и охотнее всего провалилась бы сквозь землю, но, к сожалению, это было исключено. Могли подумать, что я плохо воспитана. Поэтому я вежливо поздоровалась.
Возникла очень смешная ситуация. Я не хотела признаться в знакомстве с Франт, Франт — в знакомстве со мной, а тут маме что — то вдруг припомнилось, и она ни с того ни с сего брякнула:
— Представьте себе, моя Крыся окончила курсы дзюдо и теперь справляется с любым мальчишкой.
— Браво! — подхватил Франт. — Хо — хо, какая отважная девочка. — Не знаю, как он сумел выдавить это из себя. Он должен был подавиться, а между тем улыбнулся мне и добавил: — Мы ведь уже знакомы.
— Вы знаете мою Крысю? — У мамы округлились глаза.
— Да, — быстро вмешалась я, опережая Франта. — Я один раз относила этому господину цветы.
Франт повел себя как истинный джентльмен.
— Должен сказать, — обратился он к маме, — что ваша дочь не только отважна, но и удивительно отзывчива. Прошу меня извинить, возможно, я злоупотребил ее любезностью, но, поверьте, не мог никого найти…
— Любопытно, — задумчиво произнесла мама, — она даже не упоминала об этом.
— Это, видимо, из скромности и врожденной деликатности, — выдал Франт, улыбаясь, как Берт Ланкастер в фильме "Багровый пират". Если бы мог, он, наверно, добавил, что я — наилучшая ученица в классе, учусь на одни пятерки, а в будущем стану Валентиной Терешковой. Но я видела его насквозь, он спасал не меня, а самого себя.
Наступило молчание, и только нетерпеливая дама — адвокат из Домбровы
— Три пики, — провозгласила она.
— Контра, — ответил ей Франт изысканным тоном.
С этого момента они потеряли ко мне всякий интерес. Для них существовали только пики, черви, бубны и трефы, не говоря уже о "контра" Франта. Может быть, с полчаса они вообще меня не замечали, пока наконец мама не вспомнила обо мне.
— Крыся, доченька, вместо того, чтобы торчать здесь, могла бы немного проветриться. Погода, пожалуй, уже налаживается.
— Да, да… небольшая прогулка у моря не помешает, — добавил Франт, не вынимая изо рта трубки.
Он явно хотел от меня избавиться. Похоже, придумал что — нибудь новенькое и не желал иметь меня свидетелем. Однако он просчитался. Разумеется, я притворилась, что мечтаю о небольшой прогулке, но, выйдя из клубного зала, не пошла к морю, а, утонув в большом кресле, ждала, что будет дальше.
Ничего особенного я не заметила. Паралитик торчал на прежнем месте и с видом мученика решал очередной кроссворд. Но время от времени он бросал быстрый взгляд на играющих в бридж. Я догадывалась, что он караулит Франта.
Папка в футляре
Я проскучала бы в том кресле до вечера, если бы из вращающихся дверей не вынырнул вдруг Мацек. По выражению лица я уже издали поняла, что у него грандиозные новости. Ворвавшись в холл, словно вихрь, и увидев меня, он закричал:
— Ты не представляешь, что случилось!
Я действительно не представляла, но это не служило оправданием его поведению, особенно в присутствии паралитика. Посоветовав Мацеку говорить потише, я отвела его в отдаленный угол холла и высказала догадку:
— Наверно, только для вида играли Генделя, а тем временем что — то замышляли.
— Нет, нет! — бурно запротестовал он. — Генделя доиграли до конца. Фантастическая музыка, говорю тебе.
— В таком случае это неудача.
— Подожди, я хочу сообщить сенсационную новость, а ты все время мешаешь.
— Так говори!
— Не знаю только, с чего начать.
— Валяй с самого начала, только не задумывайся, а то умру от любопытства!
Мацек по своему обычаю потер нос ладонью и почесал за ухом.
— Девятка, — заговорил он, — о какой папке ты вспоминала?
— О голубой, с какой — то надписью.
— Есть!
— Где?
— В футляре от виолончели.
— А сама виолончель?
— Осталась у бородача.
— Ничего не понимаю.
— Я тоже не понимаю. — Мацек вздохнул. — Но сейчас все тебе расскажу. Они действительно очень здорово играли. А потом бородач подошел к письменному столу, вынул голубую пластмассовую папку…
— Видел ее?
— В бинокль. Как на ладони!
— И надпись была?