Тайна скарабея
Шрифт:
Однако ситуация требовала объяснений. В стороне лежали длинные доски, в полу зияла глубокая дыра. На дворе уже серело, до рассвета оставалось совсем немного времени. До начала дня нужно было скрыть все следы.
Казалось, Геллу Хорнштайн это совершенно не волнует. Все ее внимание было сосредоточено на скарабее, которого она очень нежно, осторожно ласкала. Камински и комнаты для нее словно не было, а он не решался напомнить о своем существовании.
Проходили бесконечные минуты. Доктор Хорнштайн вздрогнула, словно
Камински теперь и сам увидел семь косых иероглифов, таких же непонятных, как арабские или индийские письмена. Ему показалось, что и Гелле не под силу расшифровать тайный смысл этих знаков.
Когда Гелла начала бормотать какие-то непонятные слова, которые звучали как «аге-нефер-айати-нен», Камински удивленно взглянул на нее. Но потом вдруг понял, что она шутит, и от души рассмеялся. Смехом он разрядил накопившееся напряжение, и Гелла словно очнулась.
– Вы не могли бы перевести то, что сейчас прочитали? – весело спросил Камински.
Гелла Хорнштайн раскрыла от удивления глаза.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Об иероглифах, которые вы только что прочли. Вот! – Он указал на скарабея.
– Как это пришло вам в голову?
Камински разозлился:
– Я не знаю, чего вы хотите добиться, доктор, и мне это, пожалуй, совершенно все равно. Но вы только что вели себя так, словно читали текст на этом скарабее. Аге-не-фер… Или что вы там еще произнесли? Действительно, очень смешно.
– Я ничего не говорила, – упорствовала Гелла. – Даже если бы я и смогла расшифровать эти знаки, чему не училась, то все равно не смогла бы их прочесть. Разве вы не знаете, что это мертвый язык и никто не знает, как правильно произносить древнеегипетские слова?
– Я не понимаю. Уже сотни иероглифических текстов расшифрованы, значит, их все же можно прочесть!
– Правильно, они расшифрованы. Но это не значит, что эти тексты можно прочитать вслух. Вернее, прочитать вслух их можно, но это звучало бы не так, как произносили эти слова древние египтяне.
– Интересно, – заметил Камински. – Несмотря на это, вы только что прочитали этот текст. Может, попробуете еще раз?
– Но я не умею! – закричала Гелла и швырнула скарабея на стол. – Послушайте, не надо делать из меня идиотку!
С этими словами она спрыгнула со стола, и Камински успел заметить ее загорелые бедра.
– Что вы теперь намереваетесь делать? – робко спросила Гелла и заглянула в яму посередине комнаты.
Камински еще не представилось случая об этом подумать. Ситуация резко изменилась, когда здесь неожиданно появилась Гелла. Доктор Хорнштайн наверняка бы раструбила, что он обнаружил под своим бараком. Но он недооценивал ее.
Она подошла к нему и тихо, не дожидаясь ответа на свой вопрос, сказала:
–
– Нет-нет! – удивленно возразил Камински, не ожидавший такого поворота событий. – Но вы никому не должны рассказывать об этом, понимаете!
Доктор Хорнштайн удивилась:
– За кого вы меня принимаете, Камински? Это все-таки ваше открытие, и я рада, что была первой, кому вы рассказали о нем. Об этом больше никто не знает?
– О чем вы говорите, доктор! Еще пару часов назад я и сам не знал, что меня ожидает там, внизу. Но позвольте заметить: спуск в шахту – дело небезопасное! Вы должны это четко уяснить.
– Понимаю, – ответила доктор Хорнштайн. – Но если бы я была труслива от природы, то не поехала бы в Абу-Симбел.
Пока она это говорила, Камински понял, что она способна выдержать путешествие в шахту. Ему льстило, что теперь эта женщина зависит от его решения.
– Договорились! – заявил Камински и протянул доктору руку. – Когда вам удобно?
Гелла Хорнштайн пожала его руку холодно, но крепко. И сказала:
– Я обращаюсь к вам на «вы», но нахожу это нелепым, когда мы вот так общаемся. Мы должны говорить друг другу «ты». Меня зовут Гелла.
– Артур! – сказал Камински, смутившись, и добавил: – Хорошее у тебя имя…
Он смотрел на нее, не веря своим глазам и сомневаясь в серьезности происходящего. Ему захотелось высвободить руку из ее ладони, но не потому, что ему было неприятно прикасаться к ее телу, вовсе нет. Он просто хотел узнать о ней больше.
Она, казалось, догадалась, о чем он думает, и крепко сжала его руку.
– Не делай неправильных выводов, – серьезно сказала она. – Ты мне с самого начала понравился, но на этом все и закончится. Думаю, мы понимаем друг друга.
Она отпустила его руку. Камински стоял будто громом пораженный. Еще никогда ни одна женщина так с ним не говорила. Еще ни одна не смотрела на него свысока и ни одна так его не привлекала. Он не знал, в чем причина. Может быть, дело в скрытой сексуальности этой женщины, в ее таинственной сущности или даже в самом факте, что она была холоднее и неприступнее, чем все остальные женщины, которых когда-либо знал Камински.
– Хорошо! – ответил он, только чтобы хоть что-то сказать.
Потом начал закрывать шахту: на доски снова насыпал щебня, уложил назад половицы.
Гелла попыталась с помощью мешков убрать грязь и пыль, чтобы не возникло подозрений, потом отряхнула от пыли одежду Камински.
– А то все сразу поймут, откуда ты вылез! – засмеявшись, сказала она.
Камински впервые увидел настоящую, живую улыбку на ее лице.
По дороге в лагерь в «фольксвагене» Геллы он спросил: