Тайна скарабея
Шрифт:
Но внезапно он прекратился. «Остановка «Оттозуралее»! Шипение гидравлических дверей автобуса и шумная группа подростков вернули Камински в действительность. Они штурмом взяли верхний этаж. Гелле как раз хватило времени, чтобы соскочить с колен и привести в порядок одежду.
Она весело засмеялась и с равнодушным видом выглянула в окно. Камински понял: ему никогда больше не уйти от этой женщины.
Вечером они договорились встретиться в маленьком ресторанчике на Кантштрассе. Они едва присели за столик, как подошел продавец роз – такие продавцы очень оживляли улицы ночного Берлина.
И тут Камински увидел то, чего никогда не замечал за ней; Гелла покраснела. Ее щеки стали пурпурно-красными, как наливные яблоки. Артур был счастлив. Он вспомнил, что последний раз испытывал это состояние много месяцев назад – вместе с Геллой.
Первая встреча после долгой разлуки протекала легко, они не касались только однойтемы. Камински лелеял надежду, что все еще может быть хорошо. Он боялся, что за минувшие месяцы она охладела, изменилась и стала другой, но Гелла с первой секунды зачаровала его своей страстью. С этого момента все подозрения пропали. Артур не мог поверить, что еще вчера обвинял эту женщину в покушении на свою жизнь.
Им обоим сейчас пошло бы на пользу провести вместе пару дней, дней спокойствия и обретения друг друга, чтобы преодолеть хаос, который воцарился в их жизни. Нет ничего прекраснее примирения, когда чувства меняются в желаемую сторону.
Они пили «Фраскати», ели салтимбокку маленькими деревянными палочками и ворошили общие воспоминания о времени в Абу-Симбел.
– Ты помнишь нашу первую встречу? – с улыбкой спросила Гелла. – У тебя на затылке такая рана была, а ты еще хотел, чтобы тебе ее сидя зашивали. Наверное, чтобы я видела, какой ты бравый парень!
– Ну, этого как раз не случилось, – рассмеялся Камински.
– А под наркозом ты размяк, и нам пришлось тащить тебя до кушетки.
Артур подмигнул.
– В этом как раз и заключался мой план! Я просто хотел прижаться к твоей груди. Что потом стало доброй традицией…
– Когда Хекман прослышал о нашем романе, он метал гром и молнии. Он из тех, кто не умеет проигрывать. Он Считал себя великаном, но как только я на него смотрела – становился гномом!
Гелла вела себя так, будто и не было проблем в их отношениях. У Артура складывалось впечатление, что ей очень хотелось ему это доказать, как бы это ни было трудно. «Может быть, – думал Камински, – она помешалась из-за того, что жила столько лет одна в пустыне?» Он хотел поделиться своими мыслями с Геллой, но вспомнил об обещании самому себе не касаться пока этой темы.
Камински рассказал о своей новой работе, о заказе в Турции. Но он считал, что нужно еще раз все обдумать. Спросил, какие у нее планы.
Гелла не ответила. Она спросила:
– Ты бы хотел снова вернуться в Абу-Симбел?
Она вынула из кармана зеленого скарабея и положила на стол.
Камински словно окаменел. Он смотрел на Геллу, как будто она открыла ему ужасную тайну. Он чувствовал, как бьется сердце. Он потянулся за скарабеем, но Гелла опередила его и сунула фигурку в карман.
– Я хотела только посмотреть, как там дела. В конце концов, ты сыграл
Конечно, Камински было интересно. Конечно, он хотел увидеть, что получилось. Газеты вовсю расхваливали техническую сторону дела.
Гелла протянула ему через стол руку.
– Я буду сопровождать тебя туда, где все началось. – Ее глаза сверкнули.
«Она права», – подумал Артур. Может, стоит повернуть колесо времени вспять, встретиться снова на том же месте? Возможно, обсудив случившееся, удастся вернуть Геллу. И тогда они вместе будут строить планы на будущее.
Конечно, были сплетни, скандал и бесчестие, но Камински любил эту женщину, более того – он заболел ею. Значит, это был его позор, и только его.
Держа Геллу за руку, Артур вновь почувствовал связь с прошлым. И это теплое чувство привело к тому, что Артур сжал ее руку, будто в бреду, и сам не заметил, как сказал:
– Великолепная идея, Гелла! Давай еще раз вернемся в Абу-Симбел – туда, где все началось.
54
В Париже Майк Макорн узнал, что в Египетском музее в Берлине есть еще одно указание на «безымянную». Профессор Ледо назвал фамилию: доктор Штош. После телефонного звонка доктору Штошу Макорн безотлагательно отправился в Берлин. Майк знал Артура Камински, и у него было чувство, что тот, несмотря на все отговорки, все еще интересовался Геллой.
– Вам не звонил некий Камински? – это было первое, что он спросил.
– Нет, насколько я знаю, – ответил доктор Штош, седой пожилой мужчина в превосходном двубортном пиджаке.
Он был весьма услужлив, но осторожен. – Я долго был в отъезде, возможно, он звонил как раз в это время. А что с этим Камински?
Макорн рассказал всю историю. Он заметил, что доктор Штош высокомерно улыбается.
– И чем же я могу быть полезен? – спросил Штош, когда Макорн закончил.
– Все очень просто, – ответил тот. – Нужен текст с камня Хори или по крайней мере его основной смысл!
Доктор Штош покачал головой.
– При всем уважении к вашему расследованию, господин Макорн, это невозможно. Вы должны понять, что камень Хори – важный исторический документ, и работа над его расшифровкой все еще продолжается. Вы не могли бы подождать, пока научный мир прочтет перевод текста в официальном источнике? Такие публикации проводит наш специализированный журнал.
Он вытащил тонкую брошюрку и положил ее на стол: «Журнал египетского языка и археологии».
– Понятно, – ответил Макорн.
Но в его голосе не прозвучало разочарования. Напротив. Он знал, как упрямы бывают ученые, поэтому начал издалека:
– Конечно, я понимаю ваше положение. Любой эксперт повел бы себя точно так же. Но я хотел бы сказать две вещи: во-первых, у меня нет ни малейшего желания публиковать текст с камня Хори дословно, меня интересует общий смысл. С другой стороны, позволю себе заметить, что публикация вашего имени и вашей работы в крупном журнале могла бы быть полезна вашему реноме. Есть много примеров ученых, – продолжал Макорн, – которые достигли мировой славы, когда о них написала пресса. Вы должны об этом помнить, доктор Штош!