Тайна Скарлетт О’Хара

Рэдклифф Мэри

Фрэд, оставив своего приятеля на попечение своих людей, подошел к Рэтту Баттлеру и полковнику Брандергасу.

— Знаете, ребята, я вот что хочу вам сказать, — Фрэд замолчал.

— Что ж ты, говори, — заметил скованность Фрэда Чарльз Брандергас.

— Ринго безжалостный человек и признаюсь, я тоже пару раз просил у него пощады. Если он пообещал кого-нибудь убить, значит, слово свое сдержит.

— Что ж, Фрэд, я все понял, — бросил Рэтт Баттлер, — но если я пообещаю, то будь уверен, свое слово тоже сдержу и от

обещаний не откажусь.

— Да я не имел в виду, ребята, кровавых разборов, давайте успокоимся и мирно разойдемся, кажется, крови и так хватило, особенно с нашей стороны.

Но по глазам Фрэда было видно, что он не намерен все оставлять так как есть, что он задумал какой-то страшный коварный план и приложит все свои силы для его скорейшей реализации.

Рэтт Баттлер и полковник Брандергас переглянулись и пожали плечами.

А Кристиан Мортимер даже не стал слушать то, что говорил Фрэд. Он вновь поднялся на крыльцо, где на низком столике стояла начатая бутыль и плеснул на дно своей чашечки немного виски.

Рэтт Баттлер и Чарльз Брандергас неторопливо шли по улице. Странное было у них настроение. Многие из горожан приветливо с ними здоровались, мужчины приподнимали шляпы, женщины с ними раскланивались, вежливо кивали при встрече.

А многие из горожан сразу же отворачивались в сторону, будто бы по улице шли прокаженные. Кое-кто даже сплевывал себе под ноги, пытаясь этим подчеркнуть свое отвращение к блюстителям закона. Встречались и радостные, и презрительные улыбки.

— Ну что ж, так и должно быть, Рэтт, — сказал Чарльз Брандергас.

— А мне, поверь, все это не нравится. Я говорил, что нам следовало уехать из этого Клостер-Тауна, тогда бы, Чарльз, твоя рука была цела, да и Жака не ранили бы. И вообще, не было бы всех этих неприятностей, косых неприязненных взглядов, презрения, многозначительных усмешек. Ведь на нас многие смотрят как на обреченных, как на покойников. У тебя нет такого чувства?

Полковник Брандергас посмотрел себе под ноги, и носком начищенного до блеска сапога подковырнул небольшой камешек.

— Я думаю, Рэтт, что бандитам с нами справиться будет непросто.

— От этого не легче, Чарльз. Мы можем унести с собой несколько жизней, но и они могут убить кого-нибудь из нас, а мне бы этого, честно признаться, абсолютно не хотелось.

— Я тебя понимаю и разделяю твою тревогу, Рэтт, тем более, что на мне девочки, ведь за их жизнь тоже надо отвечать. Когда я согласился стать городским шерифом, то думал, что моя жизнь войдет в нормальную колею, что я смогу жить уважаемым в городе человеком, а видишь, как все повернулось.

— Я тебя предупреждал, — вновь повторил Баттлер.

— Да, я помню, ты предупреждал, но что сейчас об этом говорить поздно, и уже ничего невозможно изменить.

— Почему невозможно? Может стоит собраться, сложить свои вещички, а их у нас не так уж и много,

и укатить из этого Клостер-Тауна, пока не случилось чего-нибудь похуже?

— Нет, Рэтт, уезжать уже поздно, ведь многие тогда посчитают нас трусами, подумают, что мы с тобой испугались каких-то там бандитов с желтыми повязками.

— Да мне плевать, что обо мне подумают эти трусливые горожане.

— То, что они запуганы, я прекрасно понимаю, но подумай, Рэтт, каким бы ты был на их месте?

— Я не желаю быть на их месте, сидеть в четырех стенах, закрыв дверь на все задвижки, задернув окна, и дрожать.

— Да и вообще, это бессмысленный разговор, — остановил своего приятеля Чарльз Брандергас, — раз уж мы вступили на эту дорогу, стоит пройти по ней до конца.

— Да-да, Чарльз, ты правильно говоришь, и все клонится к тому, что мы пойдем именно до конца, только до своего конца.

— Не будь ты, Рэтт, таким скептиком, ведь мы с тобой уже столько раз были на волосок от смерти, но живы и здоровы, как видишь.

— Конечно, здоровы, если не считать твоей простреленной руки и раненого Жака Монро.

— Это не в счет, во всяком деле бывают свои издержки. Я хочу завернуть в салун и выпить немного виски, и если ты, Рэтт, составишь мне компанию, то я буду очень тебе признателен.

— Что ж, выпить с тобой всегда приятно, тем более, у меня скверное настроение.

Мужчины, пройдя до конца улицы, развернулись и вошли в небольшой салун. Только два столика было занято. За одним два ковбоя отчаянно резались в карты, а за другим два горожанина потягивали виски.

Ковбои взглянули на вошедших почти враждебно, зато горожане раскланялись с Чарльзом Брандергасом и Рэттом Баттлером вполне дружелюбно, как со старыми добрыми знакомыми.

А вот хозяин салуна явно растерялся, не зная чью сторону занять. Он засуетился, принялся переставлять стаканы на стойке.

— Нам два виски, — сказал Чарльз Брандергас, извлекая здоровой рукой из кармана деньги и кладя их на стойку. — И не волнуйся, мы не будем спрашивать тебя, на чьей ты стороне.

Рэтт Баттлер и Чарльз Брандергас взяли до половины наполненные стаканы.

— Я на вашей стороне, — зашептал хозяин салуна, — только избавьте город от этих проклятых бандитов. Ведь мне даже снятся по ночам эти чертовы желтые повязки. Они забирают у меня треть выручки, представляете? Каждый месяц я им отдаю такие деньги!

— Но почему ты отдаешь? — спросил Рэтт Баттлер. — Откажись.

— Что вы, что вы, — замахал руками хозяин салуна, — если я откажусь, то они сделают мне такое…

— Ничего они тебе не сделают, — Рэтт Баттлер отхлебнул виски.

— Вам легко говорить, ведь вам нечего терять, а они могут сжечь мой дом, могут сжечь салун, могут убить мою жену или ребенка. Лучше с ними не связываться, лучше откупиться, и так мне будет спокойнее.