Тайна соборной горы
Шрифт:
Заканчивает свой рассказ Флёров так: "…говорят, что гора сия и проход сделаны для отвращения грабежа и убийств, разорявших Россию литовцев (поляков). Однако целость горы и внутренних ее укреплений подают повод догадаться, что литовцы не проницали в оную и что нечто неизвестное скрывается в оной доселе и, вероятно, имение несчастных вологжан, погибших от литовцев".
В 1813 году журнал "Вестник Европы" перепечатал эту статью и вместе с нею поместил ответ на нее митрополита киевского Евгения, бывшего вологодского епископа, который опровергает рассказ Флёрова.
Митрополит Евгений (Болховитинов) писал, что Соборная гора была раскопана
В 1823 году Соборную гору, представляющую собой пустырь, изрытый ямами, стали благоустраивать под сад. Но тайна горы все продолжала беспокоить умы историков и археологов. И вот летом 1866 года по инициативе археологического общества на Соборной горе начались новые раскопки. Руководил ими "штабс-капитан З.", как называют его "Вологодские епархиальные ведомости".
В течение двух недель десять рабочих рыли Соборную гору "в разных местах и направлениях". Особое внимание обращалось на ту часть горы, где она обрывалась к реке и где в двух саженях от поверхности было обнаружено "устье кирпичной трубы, идущей горизонтально куда-то во внутренность горы к Софийскому собору". Труба была положена на деревянный настил и обернута берестой. Стали искать начало трубы, и в трех саженях от берега вырыли яму. На глубине двух саженей обнаружили трубообразную пустоту, но она вела не к собору, а в другую сторону – к архиерейскому саду.
Больше в этой части Соборной горы не копали, а перешли на южную сторону, где еще в 1859 году при копке канавы видели две кирпичные "пещеры" со сводами и дверью. Но и здесь ничего не было найдено, кроме следов какого-то фундамента на дубовых сваях. "Вообще, — сообщает газета, — скудость средств, которыми мог располагать при своих работах штаб-капитан З., не позволила произвести исследования в значительных размерах, а потому и результаты работ оказались неудовлетворительными".
И тайна Соборной горы осталась нераскрытой.
Так что же все-таки это за "пещеры" со сводами и железными дверями? Что это за кирпичное здание, построенное внутри горы, на одной стене которого самодеятельные археологи прошлого видели "четвероугольное по аршину в обе стороны окно с железною решеткою, на другой стене, обращенной ко внутренности горы, полукруглое углубление – как бы закладенную кирпичом дверь"?
Версий разгадки тайны Соборной горы предложено несколько. А что, если выдвинуть еще одну догадку.
Не связана ли сия тайна с пропавшей библиотекой Ивана Грозного, которую ищут почти триста лет? А вдруг она там, в Соборной горе, и спрятана?
Ничего фантастического, неправдоподобного в этом нет, если внимательно разобраться. Давайте попробуем…
…К нашим северным краям отношение Грозного было особое. Кирилло-Белозерский монастырь царь считал едва ли не родным: ведь именно после поездки сюда на богомолье у бездетного
…К 1566 году кровавый террор опричников вызвал ненависть многих бояр и служилых людей. Русское государство разделилось на "земщину" и "опричнину". Граница раздела проходила, можно сказать, по самому Кремлю. Дело дошло до того, что царь не жил в своих кремлевских покоях, а выстроил дворец на крутом берегу Неглинной. Опричной же столицей была подмосковная Александровская слобода. Но и тут Грозный не чувствовал себя в безопасности, боясь за личную жизнь и судьбу своих близких. Вот поэтому он и решает перенести столицу опричнины в северный город Вологду. Именно центром опричнины предстояло быть Вологде, а не стольным градом всея Руси, как считают многие до сего времени.
Еще до отъезда на север царь имел беседу с английским послом Дженкинсоном, которому высказал свою тайную мысль о возможности его побега в Англию, и просил у королевы, через ее посла, убежища для всей царской семьи.
Вот как об этом писал в середине семнадцатого века французский врач и путешественник Пьер-Мартин де Ламартиньер в своей книге "Путешествие в северные страны": "Царь питал уважение и такое особенное расположение к королеве Елизавете, что не упускал ни одного случая засвидетельствовать ей это. Полагают, что он даже хотел на ней жениться, и что когда он приказал укрепить Вологду и свез туда свои сокровища, у него было намерение – искать убежище в Англии, если бы обстоятельства довели его до последней крайности".
Заметим также, что путь в "туманный Альбион" из Москвы проходил через Вологду. Именно по нему ходил вологодский купец Осип Непея – первый русский посол в Англию – еще десять лет назад, в 1556 году посланный Иваном Грозным к владевшей тогда английским троном королеве Марии Тюдор для завязи торговых отношений. Правда, если не считать поездки русских послов Василия III, в 1524 году побывавших в Англии. Но они были там проездом, направляясь в Испанию, к императору Священной Римской империи Карлу V.
Историки отмечают еще одно загадочное событие тех времен: в Вологде Иван Грозный построил несколько морских судов.
"Тысячи вологжан любовались большими кораблями, красовавшимися на реке против города, — замечает в своей книге "Земной круг" известный русский историк, писатель и исследователь Сергей Николаевич Марков. — Изображения единорогов, слонов, драконов и львов, сверкая золотом и серебром, украшали эти дотоле невиданные отечественные морские корабли".
Для чего же строил Иван Грозный морские суда в Вологде? Ясно, что для плавания по морю. Но вот куда? Точного ответа на этот вопрос нет и сегодня.
Некоторые историки считают, что на этих морских судах царь намеревался плыть в Англию. С. Н. Марков полагает, что корабли были предназначены для плавания на восток, для отыскания морского пути в Китай, ибо "в царствование Ивана Грозного русские открыватели проникали на рубеж Ледовитого и Теплого морей и достигали не только Чукотки и Камчатки, но даже берегов Северной Америки.»
Как бы там ни было, а почти три года жил Иван Грозный в Вологде, лично руководя строительством крепости и собора, который воздвигался по образцу главного великокняжеского храма Московского Кремля – Святого Успенья. Так он поначалу и назывался, до тех пор, пока уже после смерти царя Ивана в 1588 году не был освящен и наречен Софийским – во имя Святой Софии.