Тайна совещательной комнаты
Шрифт:
— Не знаю, — сказала она, мягко освободившись от его руки и подходя к окну, — Я не знаю, куда я хочу и что я хочу, Мурат. Посмотрим…
«Ну чё тебе надо, Ри, ну, в натуре, ну чё тебе надо?»
Было понятно, что он все это продумал сейчас по дороге, и все в самом деле сходилось, как в сказке, пусть и не с таким, как думалось, но и с неплохим, в общем-то, концом. Но она сейчас увидела в окно, как в круг света у ворот вышли из темноты две мужские фигуры. Отсюда через ветки и решетку ворот различить их было
Ри отошла от окна и снова, как хорошая девочка, села на диван рядом с Муратом, чтобы он ничего не заметил и не подошел раньше времени к окну.
Четверг, 3 августа, полночь
Лучше было не кричать громко и не звонить — да никакого звонка возле ворот и не было, — и вообще не поднимать раньше времени шум. Зябликов тихо постучал в металлическую, с глазком, дверь кирпичного домика у ворот, и там, сбоку, сразу же загорелось окно. Нет, вот он все-таки, звонок, рядом с динамиком возле двери, откуда сейчас раздался слегка заспанный, но уверенный и строгий голос:
— Кто идет? Что нужно?
— Я майор Зябликов, — сказал Майор, наклоняясь к микрофону переговорного устройства, — Кто у вас там за старшего? Позови…
— Это зачем еще? — спросил просыпающийся голос, и стало ясно, что он, может быть, уже и вызывает старшего, потому что и там, внутри, тоже было уже понятно, что эти двое не просто так пришли, что лучше позвать.
— Мы станем здесь перед воротами, — сказал Майор. — Видишь, у нас нет оружия. Мы станем и пусть он подойдет, надо поговорить.
К воротам, судя по звуку, уже кто-то шел от служебного домика, стоявшего сбоку между большим домом и въездом. Но с той стороны было темнее, прожектор бил с крыши будки прямо в них, слепил Зябликова и Журналиста, и возникшая за решеткой фигура угадывалась только как темный, но грозный силуэт человека с рукой в кармане.
— Ты в десантных войсках не служил, земляк? — тихо спросил его Майор.
— А почему такой вопрос? — спросила фигура после довольно долгой паузы и таким же тихим голосом.
— Может, общих знакомых кого найдем. Также самим проще познакомиться.
Он ждал ответа, чуть напружинив правую ногу, потому что, как было понятно опытному глазу даже из-за ворот, левая у него вообще не гнулась или ее и не было, готовый в любой момент куда-то выскочить из круга света на одной ноге, как он себе это представлял, кто его знает. На нем был какой-то очень неподходящий для такого дела домашний свитер с красными и желтыми рыбами на груди. А второй-то вообще стоял как чучело, видно, штатский, с хвостом.
— А чего нам знакомиться, я тебя знаю, — сказала фигура из-за ворот уже чуть громче, но только чуть-чуть, — Ты-то меня, может, и не помнишь, я лейтенантом был, а ты майором. В Гудермесе.
— С хозяином хотим поговорить, но только тихо, — сказал Майор, все-таки распрямляя здоровую ногу, потому что долго так стоять на одной ноге не мог даже он. — Девчонка там у него есть одна… — Он сделал выжидательную паузу.
— Этого мы не знаем, — сказала фигура, отступая на шаг назад, глубже в тень. — Валите-ка отсюда, ребята. Мы же тут на работе.
Журналист дернулся, собираясь что-то вставить, но Зябликов, сделав несколько хромых, но проворных шагов, железной рукой схватил его за плечо и заставил молчать. Вдвоем их сейчас уложить вообще ничего не стоило, они были в круге света, как мишень в тире.
— А сколько вас там, четверо? — осторожно спросил Майор.
— Восемь, — сказал бывший лейтенант из-за ворот, но было ясно, что прибавил вдвое. Откуда там восемь в смене? Но и четверо, наверное, тоже чего-то стоили.
— А нас четыре машины, — сказал одноногий, и тут было понятно, что это так и есть, — И у нас уже тоже отсюда все простреливается. Ты не дергайся, лейтенант.
— А я и не дергаюсь, — успокоил его бывший лейтенант из-за ворот и переступил чуть-чуть назад, — Только ты на пушку нас не бери.
— Коля! — все так же тихо скомандовал Майор, едва повернув голову в темноту.
Откуда-то раздалось негромкое как бы жужжание, и пуля, высекшая из каменной, судя по рикошету, плитки искру, цвиркнула в метре от ног десантника и улетела дальше в темноту. Тот даже не пошевелился: значит, настоящий, бывалый.
— Мы и гранатомет с собой привезли на всякий случай, ворота вышибать, — чуть повышая голос, сказал Зябликов, — Только это будет громко. Может, мы лучше все-таки не будем его испытывать?
— Я доложу, — сказал бывший лейтенант.
— Не надо, слышишь. Открывайте ворота, в войну играть не будем. Мы ведь с тобой, лейтенант, уже наигрались, правда?
Четверг, 3 августа, 0.15
Докладывать не было нужды, Мурат уже и сам видел кое-что в окно, его ухо было, оказывается, тоже знакомо со звуком срикошетившей пули, срезающей листья с дерева. Он посмотрел от окна на Ри, но она сидела совершенно безмятежно. Он открыл окно и крикнул в темноту по направлению к воротам:
— Вась, это кто там? — Голос его был напряжен, но спокоен, и это понравилось Ри.
— Их четыре машины, Мурат Исмаилович! — крикнул, уже в голос, но тоже без признаков паники, командир охраны. — У них оружие, похоже, мы тут на прицеле.
— Это мы! — крикнул Зябликов и, не найдя, как лучше объяснить, представился так: — Мы из городского суда. Отдайте нам присяжную, нам тут побоище не нужно.
— Ри! — вступил наконец и Журналист. — Ты здесь? С тобой все в порядке?