Тайна совещательной комнаты
Шрифт:
Понедельник, 10 июля, 12.30
Машины стояли на стоянке нос к носу и будто о чем-то договаривались друг с другом: новенький и чистенький сиреневый джип Ри и старый, хотя все еще вполне надежный, давно не мытый джип Журналиста. Хозяева тоже подошли вместе.
— Ты правда будешь писать роман? — спросила Ри. — А про что, можешь сказать?
— Да про все, — беспечно сказал Журналист, и она засомневалась, что он успеет его написать
— И про меня тоже? — спросила Ри.
— Конечно, — сказал Журналист, — Как же без тебя?
— Да ну, про меня неинтересно, — сказала Ри, — Другое дело, например, Актриса, или Старшина, или Океанолог — путина там, яхты… А у меня жизнь какая-то … Ну один раз меня взорвали, ну вот теперь этот суд, а так ничего интересного.
— Про любого человека интересно, — убежденно сказал Кузякин. — Неинтересных людей не бывает. Да и совсем уж плохих, наверное, тоже.
— Ну да, — сказала Ри, — Я тоже это кино смотрела.
— Какое кино? — не понял Журналист.
— Ну это, про Мастера и Маргариту. Там этот говорит, что все люди хорошие.
— А! — сообразил Кузякин. — Да, это примерно та же самая мысль.
— А ты приезжай ко мне в Сосенки, — неожиданно предложила она, — В фитнесе у меня покачаешься, поплаваем, в баньку… Я тебя так проведу.
— Пожалуй, — сказал Журналист. — Я тебе позвоню.
Они уже сели по машинам, и он уже начал отъезжать задним ходом, когда Ри спохватилась, посигналила ему и подбежала к окну его немытого джипа:
— А как же три тысячи для Анны Петровны? Мы же ей обещали. Может, со Старшиной поговорить, он соберет?
— Не надо со Старшиной, — подумав, сказал Кузякин. — Вообще со Старшиной не все надо обсуждать. Мы сами с тобой соберем.
Он наконец тронулся, и его давно не мытый джип скрылся за углом.
Четверг, 13 июля, 11.00
Адвокатесса Елена Львовна Кац нашла судью на скамейке в сквере больницы. Он был в старом, линялом спортивном костюме и читал газету.
— Виктор Викторович? Здравствуйте. Как вы себя чувствуете?
Он поднял на нее глаза, и было заметно, что не то что испугался, но напоминание о процессе было ему сейчас неприятно.
— Простите, что пришлось побеспокоить вас таким образом, но секретарь не дала вашего мобильного. Мне нужно разрешение на свидание с подзащитным. Дело у вас, следователь не дает. Оля сказала, если вы подпишете, она поставит печать.
— Да, конечно, давайте, — вспомнил он. — Она мне говорила по телефону.
Елена Львовна протянула ему лист заявления и ручку, он прочел и подписал.
— Спасибо.
— Да не за что, — сказал судья, несколько
— С подсудимым все нормально, — сказала адвокатесса. — Мы подождем.
— Я надеюсь, что коллегия соберется снова, — сказал он, — Вы очень хорошо работаете, Елена Львовна, вы блестящий адвокат. Если бы мы были у нас в Саратове, я думаю, что все было бы уже решено. Но мы не в Саратове.
— Жаль, — сказала она. — Вы знаете, что за мной следят?
— Нет, — сказал Виктор Викторович, — А это вам не могло показаться?
— Ну что вы! Но вы не беспокойтесь: я же просто пришла за разрешением на свидание с подзащитным. Возможно, еще приду.
— Приходите, мне всегда приятно вас видеть, — сказал он. — Имейте в виду: я надеюсь выйти из больницы через два дня после того, как Марья Петровна уедет с делегацией судей в Германию. Это всего на две недели. Если коллегия соберется, надо будет закончить как можно быстрее. Пожалуйста, никаких сюрпризов.
— Понятно, — сказала она, — До свидания. Поправляйтесь скорее.
Вторник, 18 июля, 12.00
Клавдия Ивановна Швед, похожая на актрису Гурченко, торжествуя, вступила в кабинет начальника районного отдела милиции и уселась, накрашенная по этому случаю обильнее и воинственнее, чем обычно, перед ним за столом.
— Я своего всегда добьюсь, — сказала она. — А если вы не разберетесь, то я и до министра вашего дойду. Это же каждую ночь у них пляски до утра…
— Да, это уж никуда не годится, мне уже звонили, — согласился майор, с некоторой брезгливостью, но и вниманием вчитываясь в лежавшее перед ним заявление. — Ну, на то и милиция, Клавдия Ивановна, чтобы защищать честных граждан…
— Вот-вот! — торжествующе сказала «Гурченко».
— Я сам поговорю с вашим бывшим мужем, — сказал майор. — А если он и после этого не угомонится, то пойдет в тюрьму, я так ставлю вопрос.
— Ну, в тюрьму, может, все-таки не надо, — засомневалась «Гурченко», — У него же у матери есть жилплощадь, вот пускай туда и таскает своих блядей!
— Отлично! — сказал начальник, — Это мы решим. Только у нас к вам тоже будет небольшая просьба. Вы тоже должны нам помочь как честный гражданин в нелегкой нашей борьбе с преступностью.
— Конечно! — с готовностью откликнулась она. — А что надо делать?
— Вы же у нас участвуете в качестве присяжного заседателя в деле по обвинению некоего Лудова? — уточнил майор, — Это очень опасный преступник.