Тайна старого компьютера
Шрифт:
— Ты не знаешь свой почтовый индекс? Давно ты тут живешь?
— Мы переехали только сегодня утром.
— В самом деле? — с подозрением переспросила женщина.
— Да, — подтвердил Макс. — Он живет в четырех дверях от меня. Я могу за него поручиться.
— Какой твой домашний телефон?
— Нам еще не поставили, — ответил Джеймс.
— А где же твои родители? У них есть мобильные телефоны? Я позвоню им и поговорю.
— Мои родители умерли, — пояснил Джеймс. — За мной присматривает старший
— Итак, ты переехал только сегодня, живешь с братом, которого по чистой случайности нет дома, — недоверчиво произнесла женщина. — Сколько лет твоему брату?
— Ему семнадцать, формально я еще нахожусь под опекой, но мне разрешили жить с Дэйвом…
Полицейская явно сочла рассказ Джеймса чистой выдумкой. Она посветила фонариком ему в лицо, и через минуту ее сомнения подтвердились.
— Что у тебя на подбородке?
— Где? — спросил Джеймс.
Он коснулся подбородка и почувствовал кончиком пальца липкую жидкость — скорее всего, капельку крови.
— Как она туда попала?
Джеймс понял, что влип, но тут Ханна забила последний гвоздь в крышку его гроба.
— Мисс, Джеймс не виноват! — заверещала она. — Мы на них не нападали. Они первые начали!
— Да, — подтвердила Джорджия. — Они во сто раз крупнее его!
— Тише, тише, по одному, — закричала женщина полицейский, с трудом сдерживая улыбку. Потом оглянулась на второго полисмена. — Майкл, надень на этого Джеймса наручники и вызови еще одну машину. Отвезем эту компанию в участок на допрос.
— Маловат он как будто, — заметил Патель.
Джеймс злился на себя за то, что попался. Надо было помнить такую простую вещь, как собственный почтовый индекс. К тому же — ему только сейчас пришло в голову — мгновение назад Ханна назвала свой индекс, а они, скорее всего, одинаковы.
— Иди сюда, — устало велел Патель, доставая из-за пояса наручники. — И только попробуй вякнуть хоть слово. Я сегодня не в духе.
Джеймс сделал шаг вперед и протянул руки. Патель застегнул наручники и монотонным голосом зачитал Джеймсу его права. Они пошли к полицейской машине, стоявшей у двойной желтой линии за воротами.
— Вы имеете право не отвечать на вопросы, однако всё, что вы скажете, будет записано и может быть обращено против вас…
Джеймса однажды уже арестовывали, и он знал эти слова наизусть, однако на этот раз чтение закончилось неожиданно. Когда он пригнулся, чтобы сесть в машину, Патель схватил его за голову и сильно приложил к краю крыши.
У Джеймса искры из глаз посыпались, он рухнул на заднее сиденье.
— Мы с тобой разберемся, — прорычал Патель, захлопывая дверь. — Если бы ты знал, как я устал от вас!
17. КОПЫ
Джеймс проснулся на голом виниловом матраце и в одних носках побрел в туалет. Стоя возле унитаза, он ощупал голову — там, где его вчера
Застегнув молнию, Джеймс подошел к двери и позвонил. Через минуту глазок распахнулся, в камеру заглянул дежурный.
— Смойте мне, пожалуйста, в туалете, — сказал Джеймс
Тощий полисмен с желтыми зубами и лохматой рыжей шевелюрой был в благодушном настроении.
— Сынок, не хочешь ли позавтракать?
Джеймса немного подташнивало, и он сомневался, станет ли ему лучше после еды.
— А что у вас есть?
— Полноценный английский завтрак — бекон или колбаса, яйца в любом виде, поджаренный зерновой хлеб с джемом из свежих фруктов и взбитым сливочным маслом.
В такую рань Джеймс спросонья еще не пришел в себя. Он не сразу понял, что над ним просто подшучивают.
— Да, я, кажется, немного проголодался.
— Мы получаем еду, запакованную в целлофан, и она очень питательна. Так хочешь или нет?
Джеймс пожал плечами:
— Пожалуй, да.
Полицейский вскоре вернулся и просунул в глазок серый пластиковый поднос, а вслед за ним — кружку чая с молоком.
— Вы не знаете, что со мной будет? — спросил Джеймс. — Я тут проторчал всю ночь.
— Ты несовершеннолетний, поэтому мы не можем ни допросить тебя, ни отпустить, пока не придут твои родители или опекун, — пояснил офицер.
Сразу после ареста Джеймс рассказал про Зару, назвал ее своим социальным работником и дал номер телефона, который автоматически переадресовывал звонок на наблюдательный пункт в «Херувиме». В лагере убедились, что Джеймсу не грозит никакая опасность, и, видимо, успокоились. Никто не собирался ни свет ни заря воскресным утром вскакивать с постели и мчаться ему на выручку.
Джеймс съел кашу, поковырял тягучую штуковину, похожую на вафлю, с кубиками розовых и оранжевых фруктов посередине. В голову упрямо лезли мысли о том, что скажет Лорин, когда узнает, что он опять ввязался в драку. Он старался держаться подальше от неприятностей, но, когда ты на задании, это бывает нелегко.
Как только он допил чай, в замочной скважине заскрежетал ключ.
— Похоже, ты идешь домой, — сказал дежурный сержант, распахивая дверь, и бросил Джеймсу на кровать коробку с его вещами.
— Разве меня не будут допрашивать? — спросил Джеймс, натягивая кроссовки и раскладывая по карманам ключи, мобильный телефон и прочие мелочи.
— Как я понял, допросили твоих приятелей, — пояснил сержант. — Но у них свои счеты друг с другом. Те два парня в больнице отказались предъявлять обвинение. Так что перед законом ты чист.
— Слава богу, — вздохнул Джеймс.
— Рано радуешься, — предупредил коп, выводя Джеймса из камеры. — Не хотел бы я быть на твоем месте, когда ты опять повстречаешься с той компанией.