Тайна старого Сагамора
Шрифт:
– Ну что ж, быстрей так быстрей. Давайте-ка украсим им ближайшее деревцо, – засмеялся Том.
Незнакомец, который оказался сержантом армии, подошел к своему коню, отвязал от луки лассо, перебросил его через толстый сук одного из деревьев и, схватив меня за руки, подвел к свисающей петле.
«Это уже конец, – лихорадочно думал я, – надо же было попасть так глупо! Но что случилось с Крученым Волосом? Почему его нет? Почему я должен погибнуть, повиснув на суку, как какой-то прохвост?»
– До встречи в аду, дорогой друг, – издевательски проговорил Том, кивком головы давая
Ноги мои оторвались от земли, петля врезалась в тело. У меня перехватило дыхание, и красные пятна закружились перед глазами.
– Не сразу, не сразу, – командовал Том, – дадим ему глотнуть, а потом еще и еще, снова и снова…
В этот момент и донесся до меня военный индейский клич, но так, будто шел он издалека, будто достигал моих ушей через толстый слой ваты. Я почувствовал, что падаю куда-то в темную пропасть, и потерял сознание…
Первое, что увидел я, когда глаза мои снова раскрылись, было склонившееся лицо друга. С наслаждением глотнул я поднесенную к моим губам свежую воду. Горло мое запеклось и болело. Открыв рот, я хотел что-то сказать, но Крученый Волос, приложив палец к губам, приказал мне молчать, а потом движением руки показал в сторону, где, привязанный к дереву, стоял Гарри, а рядом сидели два полуголых чирока. Тут же неподалеку весело потрескивал костер, у которого удобно расположилось около двадцати индейских воинов.
Крученый Волос снова поднес к моим губам кружку с водой, и я почувствовал себя значительно лучше. Опираясь спиной о дерево, под которым лежал и под которым чуть было не распрощался с жизнью, я самостоятельно сел.
Крученый Волос с удовлетворением кивнул головой.
– Мой брат сильный. Он уже сегодня сможет сесть на своего мустанга.
Слова друга хоть и наполнили меня мужской гордостью, хоть и поддерживали мое сознание, но я чувствовал, что каждый вдох давался мне еще нелегко, а неприятный шум в голове путал мысли и продолжал застилать сознание. В течение всего дня я не мог проглотить даже маленького куска пищи. Только на третий день, когда боль в горле совершенно исчезла, утолил мучивший меня голод.
– Сознаюсь, что у меня не было надежды увидеть тебя, – сказал я Крученому Волосу.
– Мой брат не должен был забывать, что рядом с ним его брат по крови. Ему надо было выждать время, чтобы белые занялись шнурком. Напади мы на них раньше, они могли бы убить нашего брата из оружия. Когда глаза наши увидели, как натянулось лассо, мы броском томагавка перерезали его, и мой брат упал на землю. В ту же минуту чироки убрали двух белых. Кровавого Тома взяли живым. Он должен умереть иначе: его смерть должен видеть весь наш народ.
– Откуда мой брат раздобыл воинов?
– Это отряд разведчиков. Он направлялся в прерию на розыски бизонов. Я встретился с ними на второй день после того, как расстался с тобой. Начальник разведчиков – брат моей жены Двойное Дуло. Он выследил еще два отряда Длинных Ножей, которые направились на юг. Нам надо немедленно уведомить об этом Черную Тучу.
– Когда двинемся?
– Если мой брат в состоянии, то сейчас же.
Я встал, подошел к коню, проверил подпругу, а
– Мой долг еще не оплачен. Он существует.
– Правду сказать, существует, – ответил тот нагло.
– Кстати, припомни, Кровавый Том, этот, с повязкой на голове, тебе незнаком?
– Нет. Незнаком.
– А ты вглядись хорошенько. Это ведь Крученый Волос, которого ты скальпировал на Дороге Слез.
– Он жив?..
Губы Кровавого Тома задрожали.
– Как видишь. И чувствует себя настолько хорошо, что может любым способом отправить тебя туда, куда ты не так давно хотел отправить меня…
Приторочив Кровавого Тома к его собственному коню, мы двинулись в дорогу. Один из воинов, ведя запасных коней, оставшихся от белых, направился в деревню, чтобы как можно скорее уведомить Черную Тучу о приближавшемся войске белых, другие, обойдя широким полукольцом форт Питт и оставив нас, тронулись следом за выслеженным ими отрядом.
Минуту спустя я, Крученый Волос и Кровавый Том поехали в сторону нашего лагеря. Ехали без остановки целую ночь, а под утро достигли реки Теннесси. Когда были уже на другом берегу, молчавший до сих пор Кровавый Том вдруг спросил:
– Заремба, ты что же, серьезно решил выдать меня краснокожим дьяволам? Хочешь, чтобы они по-своему издевались надо мной?
– Ты сам стремился к этому всю свою жизнь. Тебе, наверно, знакома поговорка, бытующая в нашем краю: «Кто чем воюет, тот от того и погибнет». Раньше ты снимал скальпы, теперь его снимут с тебя.
– Но ты ведь белый, ты не должен позволить, чтобы эти дикари издевались при тебе над белым. Об одном прошу тебя, будь другом, окажи мне услугу – пусти мне в лоб порцию свинца.
– Не проси у меня ничего. Лучше, пока у тебя есть время, попроси бога, чтобы он простил тебе твои подлости.
– Ты, Заремба, оказывается, еще больший пес, чем я думал.
– Так думаешь только ты. Те же, кого ты ненавидишь, думают обо мне иначе. Моя кровь и моя жизнь принадлежат им – угнетенным чирокам. Умереть ты должен, в этом я уверен, но какое-то предчувствие говорит мне, что это случится не у позорного столба, а от руки того, кого ты больше всего обидел.
Всю жизнь, – продолжал я, – ты руководствовался девизом, что мертвый индеец есть лучший индеец. Отбросив от себя совесть и сомнения, ты, перешагивая через трупы тобой же убитых, создавал свое благополучие. Почему не иначе? Почему не мог, как другие, вступить с ними в торговые отношения, выгодно скупая меха? Или скальпы приносят больший доход при меньших издержках?
– Прекрати морочить мне голову, – взорвался Кровавый Том, – я знал таких, которые торговали с ними и все равно теряли скальпы.
– Знал и я таких. Но по чьей вине это происходило? Не по вине ли тех, кто вел себя с индейцами бесчестно, кто одурачивал их, одурманив водкой?
Гарри молчал, словно не слышал меня, словно не к нему относились мои слова.
Остановку мы сделали на месте нашей первой стоянки. В то время как я занялся костром, Крученый Волос отправился на добычу свежего мяса. Довольно скоро он возвратился с перевешенной через спину коня молодой антилопой.