Тайна старой мельницы

Леро Яника

– Говорят, жемчужиной этого года будет Елизавета Грейсон. Я планирую приударить за ней, – с нахальной усмешкой произнес один из молодых людей, его голос звучал слишком высокомерно для тех, кто, как Себастьян, по-настоящему ценил эту девушку.

– Генри, даже не мечтай, – с презрением ответил второй, его смех был полон легкомысленности и зависти. – Я тоже собираюсь бороться за её внимание.

– Эдвард, ты проиграешь. Против моего обаяния устоять

невозможно, – с самоуверенной ухмылкой произнес Генри.

Себастьян, укрытый в тени, наблюдал за этим легкомысленным разговором, однако в его душе бушевал ураган. Как они могут так бесцеремонно обсуждать его маленькую Лиззи, словно она – не более чем приз для их игр? Мысли о безразличии, с которым эти джентльмены говорили о ней, наполняли его сердце гневом, и вскоре он не смог сдержаться.

Собрав всю свою решимость, Себастьян встал из своего угла и подошёл к группе, словно из сумерек.

– Извините, джентльмены, – произнёс он, и его голос был холоден как зима, – но, похоже, вы забыли, что Елизавета – не предмет для спора. Она – умная и талантливая молодая леди, и, возможно, стоит относиться к ней с должным уважением.

Молодые люди удивлённо уставились на Себастьяна, и в воздухе повисло мгновение неловкости. Генри, не сбавляя своей самодовольной улыбки, ответил:

– О, мистер Делавер! Мы просто обсуждаем её, как и положено делать перед балом. Она ведь действительно очень привлекательна.

– Привлекательна? – переспросил Себастьян, сжимая кулаки так, что белые костяшки выдавались из-под кожи. – Это не даёт вам права обсуждать её так, как будто она – трофей.

Напряжённая атмосфера окутала комнату, как дым от затухающего огня, и некоторые присутствующие начали перешёптываться, глядя на Себастьяна с любопытством и легким испугом. Эдвард, заметив агрессию в голосе дяди Елизаветы, попытался сгладить остроту момента, его лицо выразило беспокойство.

– Мы не имели в виду ничего плохого, просто шутим, – подхватил Генри, как будто его слова могли разрядить нарастающее напряжение.

– Шутите? – Себастьян не удержался от сарказма, его голос звучал как раскат грома.

– Надеюсь, на балу вы будете вести себя подобающе, иначе я не ручаюсь за последствия.

Сказав это, он развернулся и вышел из клуба, оставив группу в замешательстве, как будто всё происходящее стало мимолётным видением. Себастьян понимал, что эта ситуация беспокоит его больше, чем он хотел признать.

На свежем воздухе, в окружении вечерней тишины, Себастьян глубоко вдохнул, стараясь успокоить свои мысли. Раздражение постепенно сменялось непониманием. Он был зол, но

не мог точно понять, что именно его так взволновало. Разговоры молодых людей о Елизавете казались ему поверхностными и неуважительными, словно они обсуждали не девушку, а предмет, который можно использовать и оставить позади.

Но, разумеется, это было естественно – девушки выходят в свет, и мужчины хотят за ними ухаживать. Это ведь обычная вещь, почему же он так остро на это реагирует?

Он встряхнул головой, стараясь отбросить лишние мысли. "Лиззи всего лишь ребёнок", – убеждал себя Себастьян. Но в то же время понимал, что Елизавета уже давно выросла, и её обаяние невозможно не заметить. Её ждёт множество поклонников, но почему это должно его волновать?

Себастьян продолжал идти по улице, пытаясь разобраться в себе. Ему казалось, что он просто защищает племянницу, не более. Но каждый раз, когда он представлял, как эти юнцы будут кружить вокруг неё, в нём просыпалось чувство, которое он ещё не мог точно описать.

Елизавета до самого ужина провела в своей студии. Она так увлеклась картинами, что волнения и смущения отступили. Каждое произведение искусства, которое она бережно реставрировала, возвращало её в мир творчества и вдохновения. Она сосредоточилась на мелких деталях: восстанавливала потертые углы рамок, очищала холсты от пыли и следов времени.

Горничная Нинель тихо постучала в двери, её голос, как нежный шёпот, прервал тихую тишину комнаты.

– Мис Елизавета, пора спускаться на ужин. Мистер Делавер уже вернулся из города, и все ожидают вас в столовой.

Услышав имя Себастьяна, Елизавета замерла. Все утренние эмоции вновь нахлынули на неё, напоминая о том мгновении, когда они оказались так близко друг к другу.

"Держись, Елизавета, ты была отличницей на уроках по управлению эмоциями," – сказала она себе, стараясь справиться с внутренним волнением. Подняв подбородок, она направилась в столовую.

С каждым шагом её сердце стучало всё громче, а дыхание становилось всё более поверхностным. Она старалась не смотреть на Себастьяна, и, к её облегчению, он тоже отводил взгляд. За столом царила напряжённая тишина, лишь звуки столовых приборов прерывали её мысли.

Ужин проходил в сдержанной атмосфере. Мириам и Ричард обменивались многозначительными взглядами, но не решались задать вопросы.

Впервые Елизавете хотелось, чтобы ужин закончился как можно скорее. Каждая минута тянулась, словно вечность, и, наконец, когда этот момент наступил, она выдохнула с облегчением. Быстро поднявшись из-за стола, она направилась в свою комнату, не смея оглянуться.

Конец ознакомительного фрагмента.