Тайна старой знахарки
Шрифт:
— А вы, как всегда, не могли не вмешаться!
Сокрушенно качая головой, судья помог Иеремии взойти по лестнице наверх. На полпути их встретила Джейн. Увидев кровь на лице пастора Блэкшо, она всплеснула руками.
— Прошу тебя, дорогая, принеси вина и чистых салфеток, — попросил жену сэр Орландо.
Кивнув, Джейн побежала в кухню. Когда добрались до спальни, судья Трелони уложил Иеремию на кровать.
— Все остальные комнаты пусты, — пояснил он. — Леди Сен-Клер любезно предложила мне отправить наше имущество в Хэмптон-Корт, но мы с Джейн
Снимая с Иеремии верхнюю одежду, судья заметил багровый след веревки на шее пастора. Сэр Трелони окаменел, поняв, что его друг уцелел чудом.
— Что? Они хотели повесить вас?.. — ошеломленно спросил он.
— Да, и тем, что я сейчас здесь, я обязан проржавевшей железной руке, на которой держалась вывеска сапожной мастерской, — смущенно и чуть меланхолично ответил Иеремия. — Оглядев себя, он сконфузился еще больше. — Вы уж простите мой вид, и… бриджи… Я ведь не знал, что…
Сэр Орландо энергично махнул рукой, давая понять, что не это сейчас важно.
— Я распоряжусь, чтобы вашу одежду привели в порядок. А вы расскажите мне, как вам удалось избежать самочинной расправы распоясавшегося сброда. Эти негодяи ведь явно не собирались отпускать вас с миром, не так ли?
— Нет, разумеется. Его высочество герцог Йоркский с отрядом гвардейцев подоспел как раз вовремя. Он и призвал толпу к порядку.
— А кто это ссаживал вас с лошади у моих дверей?
Помедлив, Иеремия решил все же признаться.
— Мистер Макмагон. Это он первым подъехал ко мне. И тем самым спас мне жизнь! — убежденно произнес Иеремия.
— Понятно… Значит, этот субъект снова в Лондоне, — озабоченным тоном произнес судья Трелони. — И говорите, он на службе у герцога Йоркского? Должен признаться, я сражен наповал.
Когда Иеремия с помощью сэра Орландо стащил с себя превращенный едва ли не в лохмотья сюртук, из потайного нагрудного кармана выскользнули четки и упали на пол. Как раз в этот момент в спальню входила Джейн с тазиком, бутылью вина, чистыми салфетками и льняными бинтами. Заметив на коврике у кровати нитку жемчуга, она нагнулась было поднять упавшие четки, но судья опередил ее.
— Думаю, тебе лучше уйти, дорогая. Подобное зрелище не для тебя, — ласково, но настойчиво сказал он Джейн.
Супруга с удивлением взглянула на него, но без слов вышла.
Иеремия почувствовал себя не в своей тарелке. Он хотел было что-то возразить, но сэр Орландо поднял руку.
— Только, прошу вас, не говорите, что вам на все это больно смотреть, святой отец. Что поделаешь, в семейной жизни такое случается иногда, этого просто не избежать. Не тревожьтесь, я потом ей все объясню. Что до секретности — поверьте, Джейн, как и я, умеет молчать о чужих тайнах.
Снятую с Иеремии одежду забрал Мэлори. Сэр Орландо обратил внимание на огромный кровоподтек на левой стороне груди пастора Блэкшо.
— Выглядит далеко не безобидно, — пробормотал судья.
Иезуит осторожно ощупал ребра.
— К счастью, лишь одно сломано.
— Это точно?
— Неужто,
Далее пастор Блэкшо ощупал и кровоподтеки в области живота, однако следов повреждения внутренних органов не обнаружил. Что его беспокоило всерьез, так это нестерпимая, гудящая головная боль и непрекращающееся кровотечение из раны на лбу. Он уже не помнил, чем его огрели по черепу — то ли кулаком, то ли ногой, и опасался, как бы эти травмы не уложили его в постель на ближайшие дни.
Сэр Орландо с воистину трогательной заботой приступил к промыванию ран вином, после чего не очень умело, но добросовестно перевязал их, не забыв туго перебинтовать и грудь раненого.
— Ночь вы проведете здесь, и прошу не спорить, — не терпящим возражений тоном изрек судья Трелони.
Иеремия возражать не стал, однако настоял на том, что будет спать на складной кровати в соседней комнате. Ему не хотелось стеснять молодоженов, каковыми считал супругов Трелони. Едва очутившись под одеялом на немудреном ложе, пастор закрыл глаза и заснул.
Глава 38
Едва рассвело, как лондонцы, заметив на небе огромное облако, усмотрели в нем знак избавления. Но то были не грозовые тучи, обещавшие благодатный ливень, а застилавший небо дым пожарищ.
Огонь добрался и до Чипсайда, улицы богачей — золотых и серебряных дел мастеров. Прежде чем огненный шквал сровнял с землей роскошные дома этой части города, все ценное успели перевезти в Тауэр. Вдоль берега Темзы пожар неукротимо продвигался дальше на запад; не устояла перед стихией даже такая твердыня, как замок Бэйнард-Касл, не говоря уж об исправительном доме Брайдуэлл. Бушевавшее в северной части города пламя продолжало уничтожать здания гильдий ремесленников, десятки церквей и даже городскую ратушу. Тем временем ураганный ветер с востока и не думал утихать.
Когда Иеремия проснулся на следующий день с гудящей от боли головой и тяжестью в желудке, близился полдень. Вызвав Мэлори, он велел ему принести одежду.
— Почему его светлость не разбудил меня? — недовольным тоном осведомился пастор, пока слуга судьи Трелони помогал ему одеться.
— Поверьте, он пытался. Но вы так сладко спали, что он оставил свои попытки, — извиняющимся тоном защищал хозяина Мэлори.
Услышав голоса и поняв, что Иеремия проснулся, судья Трелони поспешил к нему.
— Вам необходимо лежать, — наставительно произнес судья. — Вы еще не оправились после вчерашнего.
— Нет-нет, я должен быть у мастера Риджуэя, — запротестовал Иеремия. — Он идет на поправку, но по-прежнему нуждается в уходе. Его нельзя оставлять без присмотра.
— Вы ведь минувшим днем на собственной шкуре испытали, что делается на улицах Лондона, святой отец.
— Я понимаю это, но не могу забросить свои первейшие обязанности.
Трелони испустил обреченный вздох. Он уже потерял надежду образумить неугомонного друга.