Тайна стоит жизни
Шрифт:
В 8-30 полковнику Нурбанову стало известно, что Стеклов и Герасимов вскрыли потайную дверь, которое воспользовалась шпионка, покрутив вокруг оси, как это делала хозяйка квартиры, тяжелую чугунную люстру. Сначала тайный ход шел посредине стены на уровне подоконника, затем лесенкой сбегал далеко вниз. Узкий, как гроб, ход заканчивался глубоко под землей обширной комнатой. И там контрразведчики застряли: дальше хода не было. Вернее, не нашли.
В 10-00 прибыл лейтенант Зарипов, доложил:
— В подземном ходе, который идет к главной звоннице, неожиданно появилась человеческая фигура. Различить — мужчина или женщина — не удалось. Неизвестный
В 12-15 Жуков сообщил из Светловолжска: «Рассохин — семидесятипятилетний старик, активный участник гражданской войны. Живет бобылем. Приятель его, сосед Фирсов Семен Абрамович, с которым часто видится, — пенсионер».
В 12-50 доложили, что связник Шугаев звонил Рассохину. Этот разговор можно подразделить на две части, то есть он как бы адресован двум лицам. Первая часть содержания разговора ничего не значила, а вторая — после слов «так сказать», — изобиловала цифрами.
В 13-05 звонок Жукова: «Колеганов, на имя которого отправлено письмо до востребования, среди жителей Светловолжска не значится. Взял под наблюдение Фирсова».
В 18-40 сообщение Жукова: «Фирсов на главпочтамте получил корреспонденцию на имя Колеганова».
Взвесив все «за» и «против», Нурбанов отдал приказ: немедленно задержать Фирсова. Содержание писем, посланных шпионкой, внушало опасение: они предупреждали условным текстом о провале связника Шугаева. А раз Шугаев выходит, правда, не прямо, на Фирсова, он мог скрыться.
В 18-55 полковник Нурбанов вместе со Стекловым выехали в Светловолжск, поручив проведение операции в монастыре майору Галямову.
В 19-45 Нурбанов доложил наркому Рахматуллину обстановку. Тот одобрил решение Нурбанова арестовать Фирсова. Предложил задержать и остальных — Шугаева и Зеленскую.
В 20-20 задержали Фирсова. Оказал отчаянное сопротивление: ранил сотрудника НКВД. При обыске его квартиры нашли оружие и крупные суммы денег. Под плинтусом обнаружили провод, который был тайком подсоединен к телефону соседа — Рассохина, о чем тот не подозревал. Стало ясно: разговаривая с хозяином телефона, Шугаев передавал условными цифрами короткие донесения Фирсову.
Около 20 часов арестовали Шугаева и Зеленскую.
Кличка Шугаева — Купец. До революции был купцом второй гильдии. Присвоил документы убитого. Это стало известно кайзеровской разведке, которая шантажом заставила его работать на немцев. По указанию разведцентра, как пояснил Купец, был подчинен Мефодию в 1939 году. Шугаев видел Мефодия всего три раза и только ночью; лица его не разглядел. Для связи пользовались тайниками — почтовыми ящиками, которые были под условными номерами. С Рассохиным познакомился по указанию Мефодия «на шахматной ниве», по выражению Купца, для того, чтобы названивать ему по телефону. Этим телефоном Шугаев пользовался крайне редко. Чаще звонил ему сам шеф. Точного адреса проживания Мефодия Шугаев не знал. При аресте у Шугаева отобрали трость с секретом: при сжатии рукоятки из трости выпадал миниатюрный водонепроницаемый контейнер землистого цвета с микропленкой. В условленном месте эта информация оставлялась совершенно незаметно для постороннего глаза. А чтобы отвлечь внимание в случае слежки, Шугаев открыто выбрасывал или прятал ненужные предметы. Так поступил он и в монастыре: спрятал под доски остатки пищи.
На допросе Зеленская призналась, что все началось в январские дни сорокового года с
Что касается Альфреда, он вскоре исчез, передав Зеленскую в подчинение Шугаеву. Как выяснилось позже, Альфред был убит при попытке перехода государственной границы.
В 21-00 доставили на допрос Фирсова. Когда майор Стеклов увидел его, не поверил своим глазам: перед ним стоял Варев. «Ай да Жуков! — пронеслось у него в голове. — Какого матерого кровожадного зверя поймал!» Он не мог сдержать своих эмоций:
— Вот это встреча! — Стеклов встал со стула. — Никак сам Вячеслав Мефодьевич к нам пожаловал! Какая птица попалась!
Тот холодно парировал:
— Вы ошибаетесь, гражданин следователь. Впервые слышу эту фамилию. Я — Фирсов.
— Ну, конечно-конечно, Варев. Было б странно, если бы признались, кто вы такой. Но ничего, не расстраивайтесь: мы освежим вашу память.
Молча смотревший на эту встречу Нурбанов спокойно спросил:
— Ваша кличка как агента?
— Какого агента?! Я вор! Вор в законе. Чего вы меня сюда приволокли! Со мной должна иметь дело уголовка.
— Агента по кличке Мефодий знаете? — снова задал вопрос полковник.
Шпион, не задумываясь, ответил:
— Понятия не имею.
— Эту кличку вам дали, учитывая ваше отчество, или в память об атамане бандитской шайки, действовавшей когда-то в этих краях?
— Не понимаю, о чем идет речь.
— Речь идет о том, — невозмутимо продолжал Нурбанов, — что вы представились Купцу, то есть Шугаеву, как Мефодий. — Полковник подошел к Вареву. — Вы проиграли, Вячеслав Мефодьевич. И надо иметь мужество признать это. Если вы тогда, в лесу под Святовском, сумели скрыться, оставив на память корзинку с еловыми шишками — мы признаем свой промах.
Варев изменился в лице, устало опустился на стул.
— Я Шугаеву представился по отчеству — Мефодьевич, а не Мефодием. Это, видимо, ему от страха послышалось.
Полковник подал ему листок бумаги.
— Вот заключение экспертизы. Отпечатки пальцев, обнаруженные на рации, которую вы спрятали в лесу, идентичны вашим.
Кинув короткий взгляд на документ, Варев сказал:
— Моя фамилия Фирсов. Клички не имею. Да, я радист. Но не больше. Никого не убивал, ничего не взрывал, никакой секретной информации не воровал. Я лишь исполнитель.