Тайна Святой Плащаницы
Шрифт:
— Это интересное предположение. А теперь поведайте мне, кого именно вы подозреваете, кто, по-вашему, может хотеть выкрасть или уничтожить Плащаницу, а главное — с какой целью.
— Это как раз мы и пытаемся выяснить.
— Если не ошибаюсь, у вас нет каких-либо зацепок, подтверждающих ваши предположения?
— Нет.
— Доктор, так вы считаете, что это я хочу выкрасть или же уничтожить Плащаницу?
В тоне Д'Алаквы чувствовалась ирония, которая еще больше усилила у Софии ощущение, что над ней насмехаются.
— Я не говорила, что мы подозреваем именно
— Начальник отдела кадров предприятия КОКСА сеньор Лацотти помог вам?
— Да, к нему у нас нет претензий. Он был очень любезен и деятелен и предоставил всю необходимую нам информацию.
— Позвольте мне задать вам вопрос. Чего именно вы и ваш шеф ожидали от встречи со мной этим вечером?
София опустила взгляд и сделала глоток шампанского. У нее не было ответа. По крайней мере, сколько-нибудь убедительного ответа. Такого человека, как Д'Алаква, вряд ли устроят объяснения, что ею руководила интуиция. Софии показалось, что она сдавала сейчас экзамен и провалилась, поскольку этот человек задавал вопросы так, что ее ответы на них могли показаться по-детски глупыми.
— Просто встретиться с вами, если получится — поговорить, а дальше действовать по ситуации.
— Может, съедим чего-нибудь?
София удивленно посмотрела на него. Д'Алаква ловко заставил ее взять его под руку и подвел к столу, на котором были расставлены закуски. К ним подошли Джеймс Стюарт и министр финансов.
— Умберто, мы тут с Горацио обсуждаем, какие последствия может вызвать азиатский грипп на европейских биржах…
Д'Алаква стал пространно рассуждать о кризисе азиатской экономики и, к удивлению Софии, втянул в этот разговор и ее. София спорила с министром финансов, а затем опровергла некоторые утверждения Стюарта. Д'Алаква слушал ее с интересом.
Глядя на них со стороны, Марко Валони не переставал удивляться тому, что София оказалась в окружении этих влиятельнейших людей, а еще больше тому, что, по всей видимости, ей удалось вызвать к себе интерес Умберто Д'Алаквы.
— Ваша подруга просто очаровательна.
Бодрый голос Мэри Стюарт отвлек Марко от его мыслей. Или же это Паола незаметно подтолкнула его локтем?
— Да, это правда, — подтвердила Паола. — Она очень умная женщина.
— И очень красивая, — добавила Мэри. — Я еще никогда не видела, чтобы Умберто так заинтересовался женщиной. Она, без сомнения, удивительна, если уж Умберто уделяет ей столько внимания. Ему, похоже, нравится с ней общаться.
— Он холост, не так ли? — спросила Паола.
— Да. И я никогда не могла понять почему, у него ведь есть все: он умный, красивый, культурный, богатый, да и человек хороший. Не знаю, почему вы, Джон и Лиза, так мало с ним общаетесь.
— Мэри, мир Умберто — это не наш мир. Да и мы с тобой из разных миров, хоть ты мне и сестра.
— Да ладно, Лиза, не говори глупости.
— Я не говорю глупости. В моей повседневной жизни, в моей работе нет ни министров, ни банкиров, ни крупных менеджеров. Они вне моей жизни. Да и вне жизни Джона.
— Не надо возвращаться к
— А я этого и не делаю. Я лишь говорю, что я — археолог, а потому в моем окружении вряд ли можно увидеть министра.
— Но с Умберто вам не мешало бы пообщаться. Он увлекается археологией и даже финансировал кое-какие раскопки, и я уверена, что у вас с ним много общего, — настаивала Мэри.
София и Умберто Д'Алаква сели за стол рядом. Д'Алаква оказывал Софии знаки внимания, и она была польщена. Марко захотелось поговорить с ней, узнать, как обстоят дела и о чем был их разговор с Д'Алаквой. Однако он не решился даже приблизиться к Софии: интуиция подсказывала ему, что этого не следует делать.
Было около часа ночи, когда Паола сказала Марко, что не за горами уже и новый день. В восемь утра у нее начинались занятия, и она не хотела выглядеть усталой. Марко попросил ее, чтобы она сама подошла к Софии и сообщила, что они уходят.
— София, мы уже уходим. Не знаю, хочешь ли ты, чтобы мы довезли тебя домой.
— Спасибо, Паола. Я тоже пойду с вами.
София надеялась, что Д'Алаква предложит проводить ее домой, но этого не произошло. Он поднялся и поцеловал на прощанье руку ей, а затем и Паоле.
Когда они в сопровождении Лизы и Джона подошли к двери, София краем глаза взглянула на террасу. Умберто Д'Алаква оживленно беседовал с группой гостей. София почувствовала себя обманутой.
Едва они сели в машину, Марко дал волю своему любопытству.
— Итак, доктор Галлони, расскажи-ка мне, что тебе поведал этот великий человек.
— Ничего.
— То есть?
— Он ничего мне не сказал, кроме того, что для него было очевидным: мы пришли на эту вечеринку, чтобы встретиться с ним. Он заставил меня почувствовать себя смешной и глупенькой. А еще он спросил меня с ехидством, не подозреваем ли мы его в намерении выкрасть или уничтожить Плащаницу.
— И ничего больше?
— А все остальное время мы разговаривали об азиатском гриппе, нефти, искусстве, литературе.
— Однако вам, похоже, нравилось общаться друг с другом, — заметила Паола.
— Нравилось только мне.
— И ему тоже, — настаивала Паола.
— Вы еще увидитесь? — спросил Марко.
— Нет, вряд ли. Он лишь вежливо себя вел, не более того.
— Но он запал тебе в душу.
— Что касается эмоций, то, пожалуй, да, однако, я уже зрелый человек, а потому, надеюсь, мной будет управлять здравый смысл, а не эмоции.
— Да, он все-таки запал тебе в душу! — сказал Марко, широко улыбнувшись.
— Вы были бы прекрасной парой, — предположила Паола.
— Вы говорите глупости, но я на вас не обижаюсь. Такой человек, как Умберто Д'Алаква, не интересуется такими женщинами, как я. У нас с ним нет ничего общего.
— У вас с ним много общего. Мэри рассказала нам, что он очень увлекается искусством, принимает участие в археологических раскопках и даже их финансирует. А ты, между прочим, кроме того, что умная и интеллигентная, еще и красивая. Правда, Паола?