Тайна Темир-Тепе (Повесть из жизни авиаторов)
Шрифт:
— Не беспокойся, не попадусь. Я запомнил основное авиационное правило: «Осмотрительность прежде всего!»
Однако на подходе к городу Санька привел себя в порядок. Был он худощав, гибок, подвижен, и военная форма, когда он был подтянут, очень шла ему.
— Ну что? Может быть, с ходу к Янковским? — спросил Борис.
Посовещавшись и еще раз просмотрев список, что нужно купить, решили: с этими пустяками они успеют справиться, сначала нужно зайти к Янковским.
Янковские жили недалеко от центра города, и курсанты легко нашли их дом. Дверь отворила Фаина.
— О, мальчики!
— А где же Антон Фомич? — спросил Валентин, осматриваясь.
— Сейчас я ему позвоню, он у Ивана Сергеевича. Но сегодня ведь воскресенье, и, я уверена, они оба плюнут на свои дела и сейчас же прибудут, чтобы иметь счастье поговорить со своими молодыми друзьями. Нет, что хотите, а военная форма вам всем очень и очень к лицу. Ну, бегу звонить… — и выскочила в переднюю к телефону, а ребята, рассевшись на предложенные радушной хозяйкой стулья, стали оглядывать квартиру.
Фаина, приглашая их в гости, напрасно назвала дом дяди скромным. Через широкие двери, украшенные плюшевыми портьерами, видны были еще две большие комнаты. На стенах висели ковры и картины в красивых багетовых рамах, за стеклами створок тяжелого резного буфета поблескивала дорогая посуда, в углу стоял рояль, отражая в черном лаке медь витых подсвечников.
— Сейчас придут, — объявила Фаина, входя.
— Фая, просим к роялю, — попросил Сергей.
Она с улыбкой откинула крышку инструмента и усердно забарабанила пальцами по клавишам. Борис подхватил Саньку, и они прошлись в быстром фокстроте. Валентин равнодушно разглядывал картины, Сережка, облокотившись на рояль, слушал больше из вежливости, чем из удовольствия. Потом не выдержал и сказал:
— Фаина, если можете, вальс… Я фоксы недолюбливаю.
Она с улыбкой кивнула взыскательному слушателю, и комната наполнилась печальными звуками «Ожидания». Наконец дверь отворилась и с шумом вошли Антон Фомич с Иваном Сергеевичем.
— Какая приятная неожиданность! — всплеснув руками, заговорил Антон Фомич. — А мы вздумали в отчетах копаться… Фая, дай поцелую за то, что позвонила. Ну, молодцы ребята! А выправка, выправка какая!
— С таким старшиной, как у нас, выправка не подкачает! — подхватил Санька.
— Ха, ха! Это, ребятишки, ничего. В армии дисциплина и подтянутость первейшее дело. Фаечка, давай-ка, голубушка, проверни насчет покушать, а об «аппетитных каплях» это уж наша с Иваном Сергеевичем забота.
Антон Фомич проворно задвигался от буфета к столу, от стола на кухню и на ходу все сыпал и сыпал анекдоты и сам заразительно смеялся. Ребята слушали и тоже смеялись, но все по-разному. Саньке и Борису пошловатые анекдоты Антона Фомича нравились безоговорочно; Валентин и Сергей, слушая, удивлялись. Рассказы Антона Фомича, на их взгляд, не соответствовали его внешней порядочности. Еще больше они удивились, когда толстяк предложил им посмотреть два альбома, где вперемежку с обычными фотографиями попадались вырезки из французского журнала «Мюзик холл» с обнаженными фигурами парижских шансонеток. Валентина приторный голосок хозяина стал раздражать все больше и больше. Сергей тоже чувствовал себя не в своей
— Ну чего вы, — подтолкнул Санька Валентина.
— Я думаю, не пора ли нам идти?
Санька зашептал ему на ухо:
— С ума сошел! Есть шанс выпить на шермака.
— Выпить-то выпить, — шепотом же ответил Валентин, — но мне, откровенно говоря, здесь не нравится…
— Не нравится? — удивился Санька. — Вот чудила! Чего же тебе тут не нравится? А впрочем, знаешь что? Уважь раз в жизни: вы с Сережкой дуйте за покупками, а мы с Борькой тут побудем, а? Потом вы за нами зайдете…
Валентин кивнул головой и, подавая знак Сережке, встал, надел пилотку.
— Вы куда же это? — с беспокойством спросил Антон Фомич.
Санька охотно объяснил:
— Товарищи пойдут по делам, а мы с Борей останемся здесь.
Валентина и Сережку не стали задерживать, тем более за их спинами Санька многозначительно подмигнул Антону Фомичу — пусть, мол, уходят.
— Мне у них не понравилось, — сказал Валентин, когда выходили со двора. — Судить их не хочу, слишком мало знаю, но обстановка мне не нравится… Не привык я бывать в таких домах и привыкать не хочу.
— Я тоже люблю все попроще и… почище, — сказал Сережка.
Меж тем в доме Янковских был готов и стол и дальнейший разговор происходил за выпивкой.
— Это неплохо, что они ушли, — сказал Борис о Высокове и Козлове. — Они относятся к разряду шибко сознательных. Такие способны о лишней рюмке вина докладывать комиссару.
— Вряд ли, — усомнился Санька, — но в общем они компанию портят. А на мой взгляд, нашему брату, авиатору, простительно иногда погулять, «на рога привстать». Ведь в авиации как? Сегодня ты жив, а завтра тебя нет.
— Саня прав, — поддержал его Борис. — Пожалуйста, пример с Дремовым. Такой опытный инструктор и сгорел на ровном месте.
— Это что, уже совсем недавно у вас такой случай был? — спросила Фаина.
— Да, вот две недели назад.
— Какой ужас!
— Ну, а причину установили? — поинтересовался Иван Сергеевич.
— С точностью до одной десятой! — хвастливо ответил Борис. — Комиссия записала безоговорочно: «Летчик, идя на вынужденную, забыл выключить зажигание и при посадке произошел взрыв…»
— Ах, какая неосторожность! — сокрушенно вздохнул Иван Сергеевич. — Ладно, не объясняйте, все равно не пойму. Я силен в гроссбухе, а в этих ваших аэропланах ничего не смыслю. Одним словом, парень погиб из-за собственной ошибки. Бывает. Однако что это мы о смерти-то заговорили? Да и то учесть надо: Саня и Боря — люди военные, и говорить с нами о своих служебных делах для них едва ли удобно. Да и нам ни к чему.
Последние слова Ивана Сергеевича вызвали у Бориса улыбку благодарности. Он вспомнил недавнюю беседу комиссара о бдительности и подумал: «Хорошо, что мы попали к таким славным, простым людям, как эти, а то прицепились бы к слову, донесли бы командованию…» Борис вмиг сообразил, что о катастрофе Дремова он ляпнул зря. Это, конечно, военная тайна. А добрый Иван Сергеевич поспешил предупредить— дескать, поменьше болтайте… Напрасно Валька с Сережкой недовольны новым знакомством. Во всяком случае Иван Сергеевич очень умный человек.