Тайна темного подвала
Шрифт:
— Нет, это я. Энн у себя. Тебе она нужна?
— Нет, не очень… Это может подождать до утра.
Лизбет зашагала дальше, туда, где была ее спальня, а рядом — спальня Энн. Поднявшись до половины пролета, она обернулась и крикнула:
— Спокойной ночи! Я жутко устала. — И, бегом преодолев остальные ступеньки, Лизбет, словно в спасительное укрытие, влетела в комнату.
Заперев дверь и не зажигая света, она уселась на кровать. Ей хотелось темноты. Но минуту спустя все-таки зажгла лампу. Скинув одежду, Лизбет снова погасила свет и нырнула в постель. Но спать она не могла — мысли
Что ты сделала? «Я не совершила ничего плохого». Энн потеряла память. Она не знает своего имени, не знает, откуда приехала и где находится. Возвратить ее родным — самое благородное дело.
«Это было самое подлое предательство на свете».
Лизбет вскочила, опираясь на локоть. Кто это сказал?
Чей голос произнес это? Она ведь в своей комнате, дверь заперта на ключ. Ей было так хорошо и уютно, она уж чуть было не уснула, как вдруг откуда-то раздались эти слова… откуда-то изнутри…
Так продолжалось всю ночь. Пробуждаясь от дремы, Лизбет вновь обретала способность спорить с собой. Эти люди — родственники Энн, ей гораздо лучше быть с ними. Но стоило ей смежить веки, погружаясь в сон, как тут же являлась прежняя тревожная мысль: «Откуда тебе знать, кто эти люди и зачем они явились? Как ты можешь судить?» И так снова и снова, круг за кругом. И ничто в ночной тишине не могло отвлечь ее от навязчивых мыслей.
На Лизбет накатила первая, пока еще слабая, волна страха и рассеялась через несколько секунд. Но потом страх вернулся. Он являлся снова и снова, до первых лучей, которые означали, что тайне конец. Теперь все откроется. Лизбет накинула халат и пошла вниз, в комнату Дженет, изнемогая под тяжестью непосильного бремени.
Дженет найдет выход. Она всегда знает, что делать.
Лизбет приоткрыла дверь. Дженет не шевельнулась.
В комнате слышалось ее ровное дыхание. Лизбет стало страшно жаль саму себя. Дженет — счастливица, как сладко спит! А она всю ночь ворочалась… Рыдания подступили к горлу. И вдруг Дженет задвигалась и проснулась.
Приподнявшись на локте, она вгляделась сквозь утреннюю мглу в лицо сестры.
— Лизбет, в чем дело?
Лизбет совсем по-детски разрыдалась и, всхлипывая, бросилась к ее постели.
— Дженет, о Дженет!
— Что такое? Лизбет, что стряслось?
— Я… я не могла уснуть.
— Почему?
— Не знаю. — И она зарыдала еще отчаяннее.
Дженет выбралась из постели.
— Ты вся дрожишь. Я сейчас принесу тебе горячего молока. Ложись и укройся. Я вернусь через минутку.
В постели Дженет было так уютно и тепло! Может быть, здесь ей удастся заснуть. Но только глаза ее начали слипаться, пришла Дженет со стаканом горячего молока.
Лизбет принялась потягивать его маленькими глотками.
И вдруг почувствовала пристальный взгляд сестры.
— С чего это ты так разволновалась?
— Не знаю, — Лизбет опустила голову.
— Должна же быть причина! Давай рассказывай.
— Нет никакой причины. — Допив молоко, она сунула Дженет пустой стакан. — Никакой!
Но Дженет поставила стакан на столик и снова повернулась к постели.
— Если сама не расскажешь,
— Нет… нет, ты не можешь…
— Почему это?
В эту секунду Лизбет готова была отдать все что угодно, лишь бы Энн сейчас спала в своей кровати. Схватив Дженет за руку, она снова разрыдалась.
— Ты не можешь! Ее там нет… она ушла!
Потрясенная Дженет замолчала.
— Куда же она ушла? — наконец проговорила она.
— Я… не… знаю…
Дженет опустилась на кровать, у нее подкосились ноги.
— Что ты наделала? — как могла твердо, произнесла она.
Глава 43
В спальне мисс Силвер раздался звонок. Она немедленно открыла глаза и протянула руку к телефону. Не больше секунды понадобилось ей, чтобы стряхнуть остатки сна.
— Мисс Силвер у телефона.
— Мисс Силвер, это Дженет Уэллс, — раздалось в трубке. Девушке явно с большим трудом удавалось говорить спокойно. — Произошло нечто ужасное. Энн исчезла.
— Исчезла!
— Да. Я не знаю, что делать.
Мисс Силвер села в постели и накинула на плечи шаль.
— Как это случилось?
В трубке воцарилось молчание. Казалось, язык отказывается повиноваться Дженет.
— Боюсь, вчера меня выследили, — наконец вымолвила она. — Лизбет вышла отправить письмо и встретила на улице какого-то человека. Она повела себя глупо — но ведь она еще девочка. Ей было и невдомек, что она совершает дурной поступок. Теперь она ужасно переживает.
Мисс Силвер поджала губы.
— И что же она сделала?
— Тот человек заморочил ей голову. Она, вероятно, решила, что это все шутка… не знаю, что было у нее на уме. Энн возилась с шитьем, а я отправилась в ванную.
Когда я ушла, Лизбет сказала, что ей нужно отправить письмо. И попросила Энн дойти с нею до поворота, где стоит почтовый ящик. Сказала, что я запрещаю ей по вечерам ходить одной. Энн вышла вместе с нею, а Лизбет повернула назад — соврала, будто забыла еще одно письмо дома и догонит Энн через минуту. И Энн спокойно пошла вперед. Рядом с почтовым ящиком стоял автомобиль. Когда Энн поравнялась с ним, оттуда выскочили двое мужчин — один из задней двери, второй — из передней. Я… я думаю, они чем-то зажали ей рот. Лизбет не могла как следует разглядеть, что происходит, К тому же она испугалась. По ее словам, все это заняло не больше минуты. А потом автомобиль уехал.
— Понятно… — проговорила мисс Силвер. — Вы звонили в полицию?
— Нет… нет еще.
— Надо сообщить Джиму Фэнкорту. Ничего не предпринимайте, пока я снова вам не позвоню.
Мисс Силвер повесила трубку, на секунду задумалась, потом набрала номер Джима Фэнкорта.
Энн лежала на заднем сиденье автомобиля. Временами сквозь забытье к ней прорывались звуки, характерные для стремительного движения, и ощущение, что произошло страшное несчастье. И в ту же секунду ее вновь настигал удушающий запах хлороформа, заставляя погрузиться в тяжкое оцепенение. Так продолжалось до тех пор, пока автомобиль не выбрался из путаницы лондонских улиц и за пределы городских окраин.