Шрифт:
Как-то долго в тот год весна не наступала. Устал я! Нашло вдруг на меня какое-то безразличие ко всему. После школы делал уроки, потом ложился на диван и лежал.
Однажды, это вечером в субботу было, лежал я, как всегда, на диване. Потом в комнату бабушка вошла. Радостная, оживленная, наверно, с кем-нибудь из подружек своих весело поговорила.
— Все так и лежишь? — спрашивает.
— Если
— Так никуда и не сходил?
— А куда идти?
— Что ж ты — все на свете уже повидал?
— Да в общем-то все. На Севере был, на Юге был, в горах был, на море был. Все книги для внеклассного чтения прочел. А что еще?
— Что же, — спрашивает она, — теперь так и будешь все время лежать?!
— Ну почему? Завтра в школу пойду. Окончу школу — работать буду. Потом умру.
— Неужто это все?
— Ну, а что еще? По-моему, все так и живут, и ничего другого, необычного, в жизни нет.
— Неужели нет?
— Конечно, нет! Все уже изучено давно: атомы, планеты, необитаемые острова, подземные пещеры — все! Вряд ли что-нибудь новое появится.
Вдруг звонок в дверь раздался.
— Может, это что-то новое? — бабушка засмеялась.
Но оказалось — не слишком новое. Дружок мой Гага пришел. Давно с ним, в общем-то, дружим, но последнее время я от него как-то уставать стал. Все время появляются у него какие-то идеи, безумные планы — от многих его затей волосы могут дыбом встать!
— Как, — говорит, — уроки сделал?
— Разумеется.
— И что делаешь?
— Ты что, плохо видишь? Лежу.
— Ясно… Нет у тебя батарейки для круглого фонарика?
— Нет. Зачем она тебе? А ты что, опять что-нибудь задумал?
— Да так. Небольшая экспедиция.
— И далеко?
— Нет, поблизости.
— Ну, желаю успеха.
— Всего! — Гага говорит. — …Может, больше не увидимся.
Тут от злости я даже с дивана привстал.
— Опять какую-то чушь придумал? Куда собрался? Ведь все уже давно известно: атомы, необитаемые острова, подземные пещеры! Зачем дергаться зря, энергию расходовать!
— Думаешь, все известно? — Гага спрашивает.
— Конечно!
— Ну что, — говорит, — под нашим домом находится, знаешь?
— Под нашим домом? Разумеется! Кочегарка.
— И все?
— Конечно, все.
— И больше ни о чем не знаешь?
— И знать не хочу.
— Да. Небогато! — Гага говорит.
— А что, там еще что-нибудь есть?
— Ну, неважно! Так значит, круглой батарейки у тебя нет?
Как всегда, в самый интересный момент тему переменил! Жуткая у него эта привычка — никогда не договаривать до конца! Обрывать на самом интересном месте и уходить! Тут бабушка нам с кухни чай принесла, поставила, сама ушла, но мне уже теперь не до чаю было.
— А что же еще, по-твоему, в подвале под нашим домом есть?
Посмотрел Гага на меня внимательно,
— Недавно был я во втором дворе. Ну, где выход из кочегарки, ты знаешь… Испытывал там одну штуку. Ну, неважно, не в этом дело…
Умолк! Сейчас, как всегда, на какую-нибудь другую тему заговорит! Но нет, повезло мне! — снова к той же теме вернулся!
— …Ну вот… И вдруг, открывается дверь из кочегарки, и выходит оттуда…
— Кочегар!
— Да нет, — Гага досадливо поморщился. — В том-то и дело, что какой-то абсолютно незнакомый человек!
— Ну и что? Мало ли по какому делу мог он в кочегарку зайти?
Замолчал Гага.
— Это верно, конечно, — кротко говорит. — Но только странно как-то он себя вел. Долго двор наш осматривал, дом…
— Ну и что?
— Такое впечатление было, что он впервые все это увидел!
— Ну и что?
— Такое впечатление было, что не входил он никогда в эту кочегарку, а только вышел!
— А где же он, по-твоему, вошел? Откуда пришел?
— Понятия не имею! — Гага с безразличным видом пожал плечами.
— То есть, ты хочешь сказать… что думаешь… что из нашего подвала какой-то ход есть, который в какое-то другое место ведет?
— Я не думаю, я знаю! Причем в какое-то такое место… где все иначе! Где все другое совсем, чем у нас. Видел бы ты, с каким удивлением он автомобиль рассматривал, который у нас во втором дворе стоит! Ясно было, что ни разу еще в жизни он автомобиля не видел!
— Да-а, — говорю. — Ты только сейчас это придумал?
Гага равнодушно плечом пожал: «Не хочешь — не верь!».
— Где же этот ход? — говорю. — Были мы в кочегарке много раз. И за мячом лазили, и так, вообще, и никакого хода оттуда нет!
— Я и сам случайно этот ход обнаружил, — небрежным тоном Гага говорит. — Там в углу кочегарки уголь навален, и под ним — ход. Однажды, когда уголь кончался, я оказался там случайно, гляжу — в стене темный провал. Но тут кочегар вернулся, меня заметил, и на следующий день новый уголь привезли. А лаз этот в стене снова засыпали!
— Так думаешь… кочегар что-то знает?
— Конечно! — устало Гага говорит. — Уж я-то его знаю — как-никак в квартире нашей живет! Специально, чтобы за ходом этим присматривать, в кочегарку и поступил. Комнату в нашей квартире получил.
— Почему?
— …Разговаривает не так, как кочегары обычные говорят, уж я-то знаю! И еще понял я — борода у него не настоящая! Вернее, может, и настоящая, но выращенная специально, чтобы лицо скрыть!
— Так ты думаешь, он кто?
— Этого я не знаю! Но что он к ходу этому отношение имеет — это ясно. Слышал — соседи на кухне говорили, что ему предлагали напарника взять, чтобы по очереди дежурить, а он отказался, сказал, что один справится? Понимаешь? Пойдем, может, посмотрим на него?