Тайна тринадцатого апостола
Шрифт:
— Если тебе удастся выбраться, попробуй передать это послание иерусалимским и сирийским назореям.
— А как же ты?
— Я останусь в Пелле до последнего. Если римляне подойдут совсем близко, поведу своих назореев на юг. Когда возвратишься, ступай прямиком в Кумран, там тебе скажут, где меня искать. Береги себя, сын.
С комом в горле, молча он протянул Иоханану полую камышину, которую молодой человек тотчас засунул за пояс. Внутри был спрятан простой листок пергамента, скрученный и крепко перевязанный льняной тесьмой.
Послание тринадцатого апостола потомкам.
41
Миновав
Секретариат по связям с евреями находился в пристройке со стороны базилики Святого Петра. Отцу Нилу пришлось карабкаться на четвертый этаж, под самую кровлю, чтобы попасть в коридор с нишами в стенах — там располагались кабинеты минутантов.
«Монсеньор Ремберт Лиланд (орден Святого Бенедикта)». Монах негромко постучал.
— Нил! Как я рад тебя видеть! (Ремберт даже повторил это по-английски: «God bless, so good to see you!»)
Его крошечный кабинет отделялся от соседних простой перегородкой. Места здесь хватало только на то, чтобы пробраться к единственному стулу, стоящему напротив до странности пустого стола. Заметив удивление друга, Лиланд смущенно улыбнулся:
— Я всего лишь скромный минутант незначительного секретариата… На самом деле я работаю в основном у себя, здесь мне едва хватает воздуха, чтобы не задохнуться.
— И на это ты поменял равнины родного Кентукки!
На лицо американца набежала тень:
— Я здесь в ссылке, Нил. За то, что громко говорил то, о чем многие думают, но помалкивают…
Отец Нил с нежностью разглядывал его:
— Ты все такой же, Ремби.
Учась в Риме как раз после вселенского собора, они разделяли надежды всей молодежи, верившей в обновление церкви и общества. Эти иллюзий, давно унесенные ветром, оставили в них свой след.
— Ты ошибаешься, Нил. Я очень изменился, больше даже, чем сумел бы высказать. Я уж не тот. Но ты-то как? В прошлом месяце было сообщение о страшной смерти одного из ваших монахов, он еще ехал в Римском экспрессе… Поговаривали о самоубийстве. А теперь ты вдруг приезжаешь сюда, хоть я об этом не просил. Что происходит, друг?
— Я хорошо знал отца Андрея, он не из тех, кто кончает с собой. Напротив, он был страстно увлечен исследованиями, которые мы с ним вели уже несколько лет, хоть и не вдвоем, но параллельно. Он обнаружил нечто такое, о чем не хотел — или не мог — откровенно рассказать мне, но у меня создалось впечатление, что он направлял меня, подталкивал, желая, чтобы я пришел к тому же самостоятельно. На официальное опознание тела пришлось поехать именно мне, и я обнаружил зажатую у него в кулаке записочку, которую он написал перед самой смертью. Андрей там перечислил четыре пункта, насчет которых собирался поговорить со мной по возвращении. Предсмертные письма самоубийц пишутся не так — та записка служила доказательством, что у него были планы на будущее и он собирался привлечь меня к своей работе. Я никому
— Украли?
— Да, и это еще не все. У меня также пропали некоторые из моих заметок.
— А расследование причин смерти отца Андрея? О нем что-нибудь сообщали?
— В местной газетке появилась короткая заметка о несчастном случае со смертельным исходом, да в «Ла Круа» — обычное уведомление о кончине. Никаких других газет мы не получаем, радио не слушаем и телевизора не смотрим — нашим монахам ведомо лишь то, о чем отец настоятель сочтет нужным возвестить на капитуле. Жандарм, обнаруживший тело, сказал, что речь идет об убийстве, но его отстранили от расследования.
— Убийство?!
— Да, Ремби. У меня это тоже никак в голове не укладывается. Но я хочу знать, что произошло, почему умер мой друг. Его последняя мысль была обращена ко мне, и теперь у меня такое чувство, будто мне что-то завещано и я обязан это сделать. Последняя воля умершего священна, особенно когда это такой человек, как отец Андрей.
Отбросив появившиеся было в начале сомнения, отец Нил рассказал другу об исследовании текста Евангелия от святого Иоанна и об обнаруженном им возлюбленном ученике. Он описал их частые беседы с отцом Андреем, упомянул и о его странном поведении в Жерминьи, и о фрагменте коптской рукописи, найденном под обложкой его последней работы.
Лиланд слушал, не прерывая.
— Нил, я никогда ничего не умел, ни в чем не разбирался, кроме музыки. Ну и, само собой, информатики — в пределах работы с манускриптами, которые изучаю. Но я не понимаю, каким образом ученые занятия могут спровоцировать столь драматические события и вызвать у тебя такую тревогу.
О просьбе кардинала-префекта он при этом осмотрительно умолчал.
— Отец Андрей непрестанно, хоть и в завуалированной форме, намекал, что наши исследования имеют особую важность, но суть ее от меня пока ускользает. Я как будто вижу перед собой нити гобелена, не зная узора канвы. Но теперь, Ремберт, я решил идти до конца: я хочу понять, почему погиб отец Андрей, и хочу раскрыть тайну, над разгадкой которой я бьюсь годами.
Лиланд был поражен яростной решимостью, которую он видел на лице, обычно умиротворенном и кротком. Он встал, обошел стул и открыл дверь:
— У тебя будет возможность продолжать здесь свои исследования. Но сейчас нам с тобой надо посетить книгохранилище Ватикана. Я отведу тебя туда, где я работаю, да и тебе не мешает показаться там: не забывай, что повод твоего приезда в Рим — мои рукописи григорианских песнопений.
Тут Лиланду припомнился его вызов к Катцингеру — может, и там имелся другой мотив? В молчании они зашагали по лабиринтам коридоров и лестниц, ведущих к выходу на площадь Святого Петра.
А тем временем человек в соседнем кабинете снял наушники, соединенные с коробкой, прикрепленной к деревянной перегородке с помощью присосок. Пасторская куртка сидела на нем элегантно, да и сшита была безукоризненно. Оставив наушники болтаться на шее, человек быстро разложил по порядку листки, покрытые мелкими стенографическими значками. Его до странности черные глаза удовлетворенно блестели: слышимость была отличная, перегородка не слишком толстая. Он не упустил ни словечка из разговора американского монсеньора с французским монахом. Этим двоим только дай поговорить, и они нескоро остановятся.