Тайна украденной рукописи
Шрифт:
– Без тебя разберусь, бандит, – бросила пистолет на землю Татьяна Филимоновна.
– До особого распоряжения не двигаться! – крикнул Иван Степанович.
Петька и Филимоновна, подняв руки вверх, замерли. Мальчик украдкой следил за Степанычем. Круглую голову сторожа, несмотря на лютый мороз, увенчивала милицейская фуражка. «Значит, и впрямь случилось что-то серьезное», – тут же подумал мальчик.
Иван Степанович уже очень давно работал сторожем в их дачном поселке Красные Горы. Однако не упускал ни единого случая напомнить, что в прошлом он – заслуженный работник органов
Петька перевел дух. Теперь, когда жизнь была вне опасности, ночное приключение даже радовало его. Если действительно произошло преступление, им с ребятами будет чем заняться во время каникул. Значит, сейчас он, Петька, должен как можно больше узнать.
Приказав Петьке и Филимоновне замереть возле входной двери, Степаныч с двустволкой наперевес решил достичь одним прыжком верхней площадки крыльца. Видимо, ему вспомнилось очень далекое, но славное прошлое в органах правопорядка. Но то ли преклонные годы брали свое, то ли виной всему оказался мороз… Степаныч птицей взлетел на крыльцо и уже приземлился с точностью до миллиметра за спинами Петьки и домработницы, когда каблук его ботинка попал на льдышку. Иван Степанович крякнул и всей массой тела устремился по ступеням крыльца в обратном направлении. Ружье оглушительно выстрелило из обоих стволов. Заряд, прожужжав возле самого уха Петьки, унесся в темную новогоднюю ночь.
– Совсем, Степаныч, рехнулся, что ли? – взвизгнула Татьяна Филимоновна.
Виновник паники тем временем с большим трудом вытащил коротко стриженную седую голову из сугроба и, ошалело вращая глазами, уселся перед крыльцом на снегу.
– Преступник ушел, применив коварный прием нападения, – начал мыслить вслух сторож поселка Красные Горы. – Фуражка? – исторг он внезапно трагический вопль.
– В сугробе твоя фуражка, – подсказала с верхней ступени крыльца домработница.
Степаныч, даже не поглядев в ее сторону, покорно влез в сугроб и вскоре вернулся оттуда с фуражкой в руках.
– Ни с места! – водрузив ее на голову, вновь схватился сторож за двустволку.
– И так едва не убил, – сварливо заметила Татьяна Филимоновна.
– Здесь я командую, – ушел от темы Степаныч. – А ну, стоять! – предупредил он маневр Филимоновны, которая хотела нагнуться за пистолетом.
Вновь наставив на нее и на Петьку ружье, Иван Степанович медленно двинулся вверх по крыльцу, чтобы обезоружить «нахальных преступников». На сей раз он шел с большой осторожностью.
Внезапно входная дверь распахнулась. На пороге с достоинством капитана корабля величественно возвышалась старуха Коврова-Водкина.
– Я вас спрашиваю, где бесценная шкатулка? – зычно выкрикнула она в темную новогоднюю ночь.
Иван Степанович опустил ружье и едва вновь не поскользнулся.
– Прибыл по вашему распоряжению, – хрипло произнес он. – Оба преступника мной задержаны.
– Где
– Перед вами, – ткнул в сторону Петьки и домработницы Иван Степанович.
– А бесценная шкатулка? – не слишком приглядываясь к задержанным, спросила Коврова-Водкина.
– Разберемся, – заверил Степаныч.
– А вы что тут делаете? – узнала собственную домработницу Коврова-Водкина.
– Это надо Степаныча спрашивать, – с досадой отозвалась та. – Лучше бы за преступником проследил.
– Да я не преступник! – решился наконец подать голос Петька. – Наталья Владимировна! Это я! Неужели не узнаете?
Коврова-Водкина, нацепив на нос очки, которые до сей поры висели у нее на золотой цепочке поверх голубого халата, уставилась на Петьку.
– Что-то мне в вас, молодой человек, безусловно, знакомо, – признала она.
«По-моему, она тут сейчас самая нормальная», – обрадовался Петька. Вообще-то Коврова-Водкина особой трезвостью ума не отличалась. В последние годы «крыша» у нее несколько съехала и время в ее мозгу частенько смещалось. К примеру, она иногда называла свою дачу «имением». А однажды стала делиться с бабушкой Димы и Маши воспоминанием, как в детстве ее укачивал в колыбели последний из российских царей. Анна Константиновна тогда была очень удивлена. Коврова-Водкина и впрямь происходила из знатного дворянского рода. Однако родилась в двадцатом году и с государем-императором видеться никак не могла.
– Ну, конечно же, мы знакомы! – стремился как можно скорей закрепить свои позиции Петька. – Я – Петр Миронов, друг Димы и Маши, внуков Анны Константиновны!
– Анечки? – попятилась изумленно в глубь дома Коврова-Водкина. – Друг внуков Анечки ограбил меня! – заломила она драматически руки. – Какое падение нравов!
– А ну, вперед! – чрезвычайно ободрила было скисшего Ивана Степановича реакция хозяйки дома. – Сейчас разберемся. Тут, кажется, налицо акт самозванства, Миронов мне хорошо известен. Он ходит в очках. А у этого зрение в полном порядке.
– Точно, в очках, – подтвердила, когда все уже стояли в передней, Татьяна Филимоновна. – Но вообще-то…
Петька тем временем сорвал с головы шапку и размотал шарф, которым, по случаю сильного мороза, был замотан чуть не до самых глаз.
– Ну да! Он самый! – свирепо уставилась на него домработница.
– Конечно, это я! – радостно улыбнулся ей Петька. – Я просто теперь ношу контактные линзы.
– Тем хуже, – не выразила никакой радости домработница. – Отвечай, где шкатулку Водкиной спрятал?
Пока хозяйка беседовала на крыльце с Иваном Степановичем, Татьяна Филимоновна успела украдкой вновь завладеть пистолетом. Теперь ствол его уперся Петьке в живот.
– Я никакой шкатулки не брал, – принялся возражать Петька. – Просто услышал крик с вашей дачи. Вот и пришел на помощь.
– И по окнам открытым лазил, – уточнила Татьяна Филимоновна.
– Стыдно, Петр! – воскликнула с благородным негодованием Коврова-Водкина.
– А ну, брось оружие! – грозно двинулся по направлению к Филимоновне Иван Степанович. – Мы еще будем следствие проводить, откуда у тебя пистолет.