Тайна Урулгана
Шрифт:
Перед ними было темное отверстие, из которого исходил странный, легкий и чуть дурманящий запах, словно аромат экзотического цветка.
– Эй, – негромко произнес Андрюша, – там есть кто? Внутри было полное молчание.
Никто не решался сделать следующего шага. Вдруг Костик спросил, совсем не по делу:
– А как ты догадался этот круг вертеть?
– Не знаю, – сказал Андрюша. – Что-то меня натолкнуло.
– Ты думал об этом?
– Ни о чем я не думал.
– Молодые люди, – сказал Мюллер, – вы отвлекаетесь
– Мы ждем, когда вы, профессор, заглянете внутрь своего метеорита, – сказал Костик. – Там уже на стол накрыли.
– У меня создается ощущение, что вы не осознаете всего значения того, что происходит, – обиженно сказал профессор. – Мы с вами встретились с могущественной иноземной цивилизацией, преодолевшей немыслимые расстояния, чтобы достичь нашей планеты.
– Или ухлопать ее, – сказал начитанный Костик, который вспомнил выразительные картинки, виденные им в журнале
«Мир приключений», иллюстрировавшие повесть любимого им писателя Герберта Уэллса «Борьба миров».
– Я полагаю, – возразил профессор, – что цивилизация, которая постигла межзвездные сообщения, не может быть злобной.
– Почему? – спросил Костик.
– По той простой причине…
Но причины профессор не нашел и еще более рассердился.
– Я пошел, – сказал он, не двигаясь с места. – Нас ждут.
– Нас ждут мертвые тела, – сказал Костик.
Профессор не понимал, что за внешней грубостью и даже развязностью Костик скрывает страх, владевший им. Черное отверстие люка в космический аппарат представлялось входом в преисподнюю. Но так как Косте казалось, что спутники никоим образом не разделяют его страха, то и самому показывать его было нельзя.
– Я пойду, профессор? – тихо спросил Андрюша, поправляя грязными пальцами очки. – Я худее вас, мне сподручнее.
– Идите, Андрюша, – с облегчением сказал профессор. – И говорите нам оттуда обо всем, что увидите.
– Я увижу, – сказал Андрюша, словно находился в каком-то трансе. – Я увижу нечто подобное фобу.
– Андрей! – остановил его Мюллер. – Идите, не надо фантазировать. Если вы боитесь, я пойду первым.
– Нет, я не боюсь. Мне ничто не угрожает, – ответил Андрюша, взялся пальцами за края люка и, подпрыгнув, перенес ноги через нижний край люка. Потом он выпрямился, и голова его исчезла из виду.
И тут же внутри аппарата зажегся свет, так что торс Андрюши стал черным силуэтом.
– Осторожнее, Андрюша! – воскликнул профессор, отступая от люка. – Возвращайтесь.
– Ничего страшного. – Андрюша наклонился, чтобы выглянуть из люка. – Аппарат устроен таким образом, что появление человека включает приборы, которые обеспечивают его светом, теплом и прочими жизненными функциями.
– Ты сам говоришь? – вдруг спросил Костик.
– А кто же за меня?
– Ты говоришь как-то не так. Будто тебе внушают эти мысли.
– Костя, вы отвлекаете Андрюшу, – сказал
– Я опасаюсь, – сказал Костик, – не проникла ли в мозг Андрюши чужая сила, таящаяся в этом аппарате.
– Это чистая мистика, – сказал профессор. – Но если вам страшно, то вы можете вернуться в лагерь.
– Мне страшно. Но не за себя, – сказал Костик. – Мне страшно за все человечество.
– Почему? Нам ничто не угрожает. Мы ученые. И движимы гуманными побуждениями.
– Что ваш гуманизм по сравнению с тем, о чем мы не можем иметь представления?
– Гуманизм одинаково свойствен всем разумным существам. Он рожден христианством.
– А когда конкистадоры убивали ацтеков, – сказал Костик, – они тоже были гуманными?
– Это были нецивилизованные люди.
– Когда я иду по лесу, – сказал Костик, – и наступаю на муравейник, я не знаю, сколько муравьев я задавил. И не интересуюсь этим. Не потому, что я гуманный или негуманный, а потому, что я не замечаю всякую пакость под ногами.
– Это не аргумент, – вскипел профессор, – потому что муравьи не относятся к человеческому роду.
– А они? – Костик показал на отверстие люка, где скрылся Андрюша. – Они относятся к человеческому роду?!
– Подождите, – остановил его профессор. – А где Андрюша?
– Боюсь, что он их пленник, – мрачно произнес Костик. Только тут профессор увидел, что Костик сжимает в руке топор, которым они расчищали водослив.
– Андрюша! – позвал профессор, заглядывая в люк.
Там внутри было светло. Но свет был ровным и никаким, ниоткуда. И не было видно никаких предметов или дверей, как положено. Впрочем, остановил себя профессор, почему положено?
– Андрюша! – повторил он. Никакого ответа.
Профессор обернулся, потому что услышал, как сзади плеснула вода.
– Вы куда, Костя? – спросил он.
– Мне надоело быть пищей для комаров, – ответил тот, поднимаясь на вал, присаживаясь на поваленное дерево и доставая портсигар. – Здесь ветер. Приятнее.
– Но Андрюша не отзывается!
– Я вижу, – согласился Костик.
– Может быть, пойти за ним?
– Я бы не советовал, профессор, – сказал младший Колоколов, – потому что вы сгинете так же, как ваш студент.
– Но что дает вам основания так думать?
– Ничего. И я предлагаю вернуться к реке и сообщить в Якутск, чтобы вызвали войска. Желательно с артиллерией.
Профессор отмахнулся. Он решил, что Костик говорит от своего имени, но живое воображение Костика напомнило ему, что все это он уже читал в романе Герберта Уэллса. Потому ему хотелось бежать куда глаза глядят. Но он остался, ибо для бегства нужен толчок. А такого толчка не было. А без толчка человеку убегать стыдно. Перед собой стыдно. Костик лишь оглянулся и глазами нашел за валом неглубокую, относительно сухую яму, в которой можно будет в случае чего укрыться.