Шрифт:
ОЛЬГА КЛЮКИНА.
ТАЙНА, УСЛЫШАННАЯ ПО РАДИО.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ТОЛСТЫЙ И ТОНКИЙ.
Странное дело, но всякий раз, когда Андрей Гвоздюк заходил домой к своему другу Сереге, он испытывал непонятное чувство удовлетворения. И даже почти что радости. И вовсе не потому, что видел вокруг себя какую-то особенную красоту. Скорее, наоборот - в комнате Сереги постоянно царил самый настоящий бардак.
На диване, столе, подоконнике лежали книги, листки бумаги, отдельные игральные карты вперемешку с кассетами, огрызками от
А также множество других замечательных, но совершенно никому не нужных вещей.
Вообще-то аквариум сначала подразумевался для декоративной крысы по кличке Твикса, которую Серега как-то сам себе купил на день рождения на подарочные деньги. Но крыса все равно жила преимущественно под диваном, и выбегала на середину комнаты, только когда пора было потребовать от забывчивого хозяина еды.
Когда Твикса принималась делать стремительные круги на самом видном месте, Серега это называл "голодным маршем протеста".
Сережа Ратников жил вдвоем с мамой, которая постоянно была на работе, и пока она находилась "в рейсе", самовыражался, как мог. Нечеловеческий погром в своей комнате Серега называл "художественным беспорядком", и в этом была какая-то часть правды.
Например, однажды он сделал из старой магнитной ленты занавеску вокруг дивана. И всякий раз, когда кто-то приближался к его, как он называл, "койкоместу", ленты вздымались, прилипали к одежде пришельца, и загадочно шуршали.
А ещё Серега как-то нарисовал на обоях в своей комнате облака обыкновенной синей и белой гуашью. Сам. Правда, только на одной стене, потому что это занятие ему быстро надоело. Но все равно получилось красиво, вполне художественно, хотя все облака почему-то получились кривыми на один бок. Как будто их кто-то с одной стороны нарочно сплющил молотком.
Ну, и много чего в таком же духе, в порыве вдохновения.
Как-то Андрей не выдержал, и с завистью рассказал про чудесную комнату друга, где можно делать все, что угодно, своим родителям. Давно еще, совсем в детстве.
Надо сказать, они его выслушали с большим интересом.
"Да-да-да, - задумчиво произнес тогда отец, потрепав черную, аккуратную бородку.
– Надо сказать, совершенно грамотный подход к воспитанию. Мама твоего товарища случайно не психолог? Как ты сказал, его фамилия?"
"Прогрессивные западные психологи рекомендуют подобные методики для правильного формирования личности у ребенка, - поддакнула и мама, с удовольствием читающая время от времени умные отцовские книжки.
– Вполне европейский подход, весьма, весьма..."
И сразу же, без всякого перехода, они приказали Андрею быстро, без лишних
Метод был дедовский, проверенный столетиями - кнута и пряника. С той только разницей, что теперь в роли и кнута, и пряника, выступала одна и та же несъедобная штуковина - компьютер.
На этом разговор о свободе личности был закончен.
Кстати, отец Андрея не случайно задал вопрос про психолога. Дело в том, что сам Юрий Петрович Гвоздюк по профессии был как раз психологом. Поэтому ему все вокруг казались психологами - или коллегами по работе, или конкурентами по бизнесу.
Правда, занимался Юрий Петрович вовсе не детьми, а взрослыми проблемами семьи и брака. Иногда к нему даже домой приходили заплаканные женщины, с которыми он проводил многочасовые специальные беседы, забывая про время ужина. Андрей замечал, что после таких визитов мама тоже порой принималась плакать, и начинала сильно нуждаться в профессиональной психологической поддержке.
Мама Андрея работала артисткой в ТЮЗе - театре юного зрителя. Но нередко говорила, что мечтает заниматься в этой жизни только "домом и ребенком". В свободное время от так и делала - наводила в квартире идеальную чистоту, и заставляла Андрея тоже чистить окна, пылесосить паласы.
"Неопрятность - это старость", - такая у неё была любимая поговорка.
Наверное, поэтому, благодаря её стараниям, они с Юрием Петровичем выглядели такими молодыми и красивыми, а мама так и вообще исполняла в театре роли мальчишек и девчонок.
Мать Сереги Ратникова работала проводницей в поезде, не имела никакого специального образования.
Но почему-то давно, ещё несколько лет назад, она взяла себе на правило наводить порядок только в большой комнате, куда изредка приходили гости, а на территорию сына даже не заглядывать. Психология на этот счет у неё была простая: "И так радостей в жизни мало, вон, дите лишней шоколадки съесть не может - пусть тогда хоть живет себе, как хочет, без всяческого стеснения..."
А в результате у неё получался европейский подход к проблемам воспитания ребенка, в духе самых последних, современных методик.
– Привет, Толстый, - привычно поприветствовал друга Андрей.
– Хватит валяться, дело есть.
И при этом вздохнул, не скрывая "белой зависти" при виде того, как Серега развалился на диване, обложенный тарелками с вишневыми косточками.
Рядом с тарелкой сидела Твикса и тоже угощалась ягодами, разложив по подушке свой длинный, "резиновый" хвост.
Во время летних каникул "художественный беспорядок" в закутке Толстого увеличивался до фантастических размеров.