Тайна за семью печатями

Малышкина Ольга

Офицер заговорил, и гул в толпе стих: все старались услышать и понять, зачем их снова собрали.

— Этот женщина хотеть отравить доблестный германский воин, — указательный палец в чёрной перчатке вытянулся в сторону обвиняемой.

— Ды не ж, не, гэта каза малады палыну наелася, вось малако і гарчыць (Да нет, это коза молодой полыни наелась, вот молоко и горчило), —срывающимся от волнения голосом пыталась оправдаться «злодейка».

Серые, как небо в сумрачный день, глаза офицера остановились на лице молодой женщины.

Она смотрела на него умоляюще, то и дело косясь на винтовки, которые солдаты пока держали у своих ног.

Офицер перевёл взгляд на другого, тоже офицера только в серо-зелёной полевой форме, стоящего внизу около крыльца, и едва заметно кивнул головой.

Выстрелы прозвучали как один и словно поразили всю толпу жителей — так тихо стало на площади. В этой тишине было слышно, как с глухим стуком упало тело их односельчанки.

— Так быть с каждым, — отчеканил офицер в чёрном мундире.

В подавленном молчании все стали расходиться по своим избам, закрывая рты плачущим от страха детям. Угрозы в белеющих на заборах листовках уже никому не казались нелепыми…

Мартин, Альма и цирковые узнали о случившемся поздно вечером, когда Аслан вернулся от опекавшей их селянки с порцией продуктов. Гибкий, неслышно ступающий, умеющий растворяться в темноте горец лучше остальных подошёл на роль «снабженца», а потому именно ему досталась и другая роль — рассказывать новости, которые сообщала хозяйка дома.

— Вот и ответ. Людей привлекать нельзя. Это для них слишком опасно, — подвёл черту Мартин.

Глава 27. Начало операции

Возвращение домой было невесёлым, ведь никаких сведений о пропавших найти не удалось. Саша уныло поплёлся к Вовке Менделееву, который в ожидании друга категорически отказался от поездки на дачу, — делиться с ним грустными новостями, а точнее — отсутствием каких-либо новостей. Брысь, в отличие от хозяев, не считал поездку полностью неудавшейся. Он рассказал Савельичу и Рыжему о своих странных сновидениях, больше похожих на явь, и предположил, что Мартин с Альмой живы. Во всяком случае — пока. Слово «пока» никому не понравилось, особенно Пафнутию, как всегда подслушивавшему, что происходит в квартире приятелей.

— Между прочим, — воспользовался телепатией «м.н.с.», — пока вас не было, вернулся его сиятельство.

— Вот как? — обрадовался Брысь. — Хотя… какая от бесплотного духа польза…

— Никакой, — со вздохом подтвердил знакомый старческий голос, и Яков Вилимович «проявился» сидящим в Сашином кресле. Его сиятельство был «при параде», то есть в зелёном кафтане с голубой лентой и орденами.

Брысь задумчиво посмотрел на сияющие драгоценные камни, которыми были усеяны боевые награды бывшего фельдмаршала:

— Ваше сиятельство, а где вы были во время войны?

Призрак графа Брюса какое-то время молчал, погрузившись в воспоминания.

— В разных местах… И в Питер-бурхе, он в то время Ленинградом именовался. Но… не смог долго невыносимые страдания жителей его наблюдать… И в Москве-матушке, когда враг

у самых окраин её стоял… И в Кёнигсберге, Калининграде нынешнем (при упоминании города, в котором он провёл однажды целых три года, карауля Янтарную комнату*, Брысь так сильно вытаращил глаза цвета того самого «солнечного камня» **, что стал немножко похож на Рыжего, чьи глаза всегда были гораздо больше, чем у нормальных котов).

*Книга «Брысь, или Кот Его Высочества», часть IV «Брысь и Янтарная комната».

** Солнечным камнем называют янтарь.

— Вы тоже следили за Янтарной комнатой? — удивился Пафнутий, напряжённо вслушивавшийся в диалог старшего компаньона и его сиятельства. — Почему же тогда притворялись, что ничего про неё не знали?!***

***Эпизод из книги «Легенды Земли Московской, или… Новые невероятные приключения Брыся и его друзей».

— Я не притворялся! — обиделся граф Брюс. — В 1812 году, когда, собственно, вы живописали мне удивительную историю приключений вашего камрада, я действительно не знал, да и не мог знать, какая судьба уготована шедевру старых немецких мастеров.

— А что же ещё вам было делать в Кёнигсберге-Калининграде, если не караулить Янтарный кабинет? — вслед за Пафнутием удивились коты.

— О!.. В этом городе творилось много чего загадочного…

Савельич и Рыжий придвинулись ближе к креслу, в котором восседал призрак, а Брысь по привычке хотел запрыгнуть на колени к рассказчику, но вовремя вспомнил, что в этот раз колени принадлежат бесплотному духу, а значит, уютно устроиться на них не получится.

— Загадочного?.. — переспросил он, и зрачки его расширились, оставив от янтарного цвета тонкий, таинственно мерцающий ободок, как во время затмения, когда лунный диск почти полностью закрывает солнце.

— Адольф Гитлер мечтал не просто о победе в войне и присоединении к Германии новых территорий. Он хотел полной власти над миром, над каждым населяющим Землю человеком… — голос его сиятельства наполнился неожиданной силой, а не дребезжал старчески, словно тарелки в кухонном шкафу, когда возле него на пол опускался Мартин.

— Разве такое возможно? — поразились слушатели.

Яков Вилимович оставил реплику без ответа, чтобы не нарушать складность повествования.

— По личному распоряжению фюрера, была создана весьма странная организация. Называлась она «Аненербе», что в переводе с немецкого означает…

— «Наследие предков», — не удержался и перебил полиглот Брысь.

— Верно… — граф Брюс с уважением посмотрел на серо-белого кота. Несмотря на длительное знакомство, его сиятельство временами забывал, что имеет дело с очень необычными животными. — Полное название гласило — «Немецкое общество по изучению древних сил и мистики». Сия таинственная организация занималась изучением всего непознанного, поиском легендарных артефактов, таких как Копьё судьбы, Ковчег, Святой Грааль и прочих мифических вещей, для чего было совершено более трёх тысяч экспедиций по всему миру. И это всего за 10 лет существования «Аненербе» — с 1935 по 1945 год!