Тайна за семью печатями
Шрифт:
— Это моя крыса!
Альф и Рол развернулись уже почти в воздухе и уставились на незнакомца.
— Это моя крыса, — повторил Брысь. — У неё есть имя, отчество, фамилия, учёная степень, два образования, кажется, ещё что-то, всего не упомнишь.
Коты ошеломлённо молчали; пудели Юв и Гал, услышав голос за своими спинами, тоже повернулись и вытаращили глаза.
Мартин и Альма посмотрели друг на друга.
— У меня что-то со слухом? — спросил пёс.
Корреспондент, который закончил съёмку и собирался убрать фотоаппарат, умоляюще вскричал, словно обращался к людям, а
— Замрите! Вот так, нос к носу!
Но Мартин и Альма уже не обращали на него внимания. Они кинулись на звук, расталкивая цирковых.
— Ван Дейк! — Мартину показалось, что его сердце разорвётся от счастья. Альма же несколько раз без остановки облизала мордочку Брыся.
— Мне, конечно, никто не рад, — раздался чуть в отдалении обиженный писк «м.н.с.».
— Пафнутий?! — в тоне Мартина на этот раз прозвучало удивление, которое прямодушный пёс не сумел скрыть. Хотя он и считал питомца юного химика своим приятелем, но всё-таки, как и Савельич, был склонен видеть в «м.н.с.» источник всевозможных неприятностей и досадную помеху. Взять хотя бы нынешнюю историю — разве не Пафнутий подсунул ему пузырёк, с которого всё началось?!
Альма проявила больше радушия и лизнула зеленоватого грызуна. Намокший Пафнутий немедленно принялся дрожать от холода и перебрался под тёплый бок к старшему компаньону, жалея, что Брысь не такой пушистый, как Рыжий. Цирковые, которые замёрзли ещё до появления странных незнакомцев и хотели вернуться в землянку, теперь передумали и остались из любопытства, дрожа вместе с Пафнутием.
Андрюшкин папа вынес из землянки закутанного в тулуп сынишку, а Валентина позвала питомцев «собираться» в дорогу: Альфу и Ролу полагалось залезть в свои корзинки, Юву и Галу — нацепить поводки. Цирковые засуетились, переживая, что их любопытство останется неудовлетворённым. Да ещё и серо-белый кот смотрел на них с нетерпеливым ожиданием, словно хотел, чтобы они поскорее оставили его наедине с друзьями.
Мартин в присутствии Брыся стушевался, он давно, с самого первого дня их знакомства, считал его своим наставником, и, вообще, — Брысь всегда был главным в их компании, а также руководителем всех спасательных операций. Раз он отправился за ними в прошлое, не дожидаясь, когда закончится действие эликсира и они с Альмой сами вернутся, значит, на это были веские причины. Вопрос только — зачем он прихватил с собой Пафнутия?.. Впрочем, хитрый грызун мог воспользоваться перемещателем без разрешения. Интересно было и то, как Брысь определил, в какой именно бутылочке содержится эликсир, ведь раньше экспертом был исключительно Мартин. Вопросы выстроились в длинный ряд, но задать их пока не было возможности — нужно было проводить цирковых.
Брысь без труда прочитал все мысли своего друга:
— Проводите, мы тут подождём, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Пафнутий, который тоже без труда «заглянул» в голову Мартина, обиженно дулся, закутавшись в хвост старшего компаньона.
— Ты знаешь, куда они идут?! — восхитился пёс, почти не удивившись осведомлённости друга.
— К самолёту, — подтвердил Брысь. — Можно не волноваться, они долетят до места, поскольку корреспондент напишет свою статью и разместит
Радостные, Альма и Мартин побежали на поляну, где провожать самолёт собрался почти весь отряд. С появлением взрослого, опытного Брыся им обоим стало спокойнее.
— Пафнутий, ты зачем сюда явился?! — потребовал отчёта Брысь, как только они с «м.н.с.» остались одни.
Грызун понуро молчал, он и сам страшно жалел о своём поступке. Знать бы, что тут зима… Ни за что бы не сунул свой розовый язык куда не следует.
— Ты исчез, я испугался… за тебя, — наконец пропищал он и попытался принять гордую осанку, но не вышло — его всего трясло от холода.
— Ладно, — смилостивился Брысь и прижал дрожащую «тварь с интеллектом» к своему горячему животу, обняв лапами. — Зато теперь понятно, откуда в твоей памяти народные белорусские песни, наверняка наслушаешься здесь, в партизанском отряде, тут много белорусов из местного населения.
— Откуда ты знаешь? — клацая зубами, спросил Пафнутий.
— От бывшего партизана, Василия Егоровича. Мы обязательно увидим его, паренёк из Минска, Васька… — ответил Брысь и задумался: «Интересно, если бы я у него снова в гостях оказался, он бы меня узнал?»
Спустя четверть часа над лесом раздался прощальный гул самолёта, а через пару минут примчались Альма с Мартином. Радостное оживление всё ещё не оставляло их.
— Мы сегодня идём на задание, а потом… — начал Мартин.
Брысь перебил:
— Не будет никакого «потом», это ваше последнее задание.
Альма и Мартин удивлённо переглянулись:
— Эликсир перестанет действовать?
— Нет… — покачал головой Брысь.
Друзья всё ещё не понимали.
— Сейчас некогда рассказывать, нужно действовать. Только не знаю, что именно должно случиться. Точнее — как именно…
До Альмы наконец дошло:
— Мы не вернулись домой?.. Мы погибли?
Пафнутий испуганно вытаращил свои глазки-бусинки:
— Так зачем им идти на задание, если известно, что оно плохо для них закончится?!
Брысь, Альма и Мартин молча посмотрели на «м.н.с.». Благородный пёс вспомнил Дину, закрывшую его своим телом от вражеского штыка, вспомнил пограничников, сражавшихся до последнего, и ответил:
— Потому что нельзя иначе.
Альма согласилась:
— Нельзя, но теперь мы будем осторожнее. Может, ещё повоюем.
Брысь пробормотал:
— «Мороз» и «завязки» … Как думаете, про что это? Оба слова имеют отношение к вашей гибели.
Альма и Мартин переглянулись в недоумении…
— Значит, так, — решительно произнёс «руководитель спасательных миссий», — я иду с вами.
Пафнутий открыл рот, чтобы спросить, а ему куда деваться, но старший компаньон уже всё предусмотрел:
— Пафнутия нужно где-то спрятать, желательно в тёплом месте и желательно подальше от Людей.
Альма тут же подумала про свою «боевую подругу», она, разумеется, удивится, но не станет задавать лишних вопросов и надёжно «сохранит» грызуна до их возвращения… Если, конечно, оно будет — возвращение…