Тайна забытого клада
Шрифт:
Пока все были заняты подготовкой к торжественной трапезе, хозяин дома попросил Мишеля отвезти его кресло немного в сторону. Говоря с мальчиком, мсье Лакуа отводил взгляд. Казалось, его что-то гнетет.
— Видишь ли, Мишель, человеку моих лет нелегко каяться перед подростком, — проговорил он, наконец. — Но ты своим примером подтвердил известную истину: достоинства человека определяются не его возрастом. И мне бы хотелось, чтобы ты извлек для себя пользу из моего печального опыта. Я едва не стал — а без тебя обязательно стал бы — сообщником бандитов. И все потому, что мне не хватило мужества сказать «нет».
Видя, в каком замешательстве
— Нет, я должен все сказать. Потом мне станет легче. Так вот, во время оккупации я участвовал в Сопротивлении, мне было поручено важное и ответственное задание.
Возможно, слишком ответственное, если принять во внимание, как молод я тогда был. Во всяком случае, с тех пор мне не раз приходилось задавать себе вопрос, оказался ли я, выполняя его, на высоте положения. И тут появился Борен. Сначала он был чрезвычайно любезен и даже предложил мне значительную сумму, если я соглашусь кое-что для него сделать. Когда же я отказался, он показал мне документ с печатью гестапо, из которого следовало, что в 1944 году я выдал членов своей ячейки фашистам. Он подделал эту бумажку, ведь он сам работал на гестапо. И все же я проявил слабость, испугался. Испугался, что имя мое будет замарано, что я не смогу оправдаться. Тогда вся моя жизнь потеряла бы смысл. И, как ты знаешь, я уступил.
Мишель, растроганный признанием, пытался найти слова, которые могли бы утешить инвалида. Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, он спросил:
— Зачем же Борену было прибегать к подобной уловке? Неужели он не мог сбыть украденные драгоценности без вашей помощи?
Мсье Лакуа вздохнул.
— Не мог. У Борена было достаточно причин, чтобы организовать всю эту комбинацию. Кроме сотрудничества с гестапо, за ним числится еще немало грязных дел, поэтому ему нельзя было действовать открыто. К тому же, как мне стало известно, он пользуется дурной славой среди скупщиков краденого, потому что выдал нескольких из них полиции. Наконец, у скупщиков он получил бы за драгоценности не более четверти их настоящей цены. Потому-то он и разработал свой план.
— Ив чем же заключался этот план, мсье?
— В сущности, он был очень прост. Я достаточно серьезно занимался поисками клада гугенота. Мне удалось достать некоторые подлинные документы, связанные с ним. Я показывал их тебе и твоим друзьям. Каким образом Борен узнал об их существовании, остается для меня загадкой. Наверно, проговорился кто-нибудь из жителей деревни. Впрочем, это неважно. Борен думал, что если закопать сундучок в одном из отмеченных папашей Рикло мест и потом извлечь его в присутствии множества свидетелей — вас, Лампуа, мэра Монтраваля, — то все это будет выглядеть так, будто найден настоящий клад гугенота. После того как мсье Фертель или другой ювелир оценил и продал бы драгоценности, я должен был выписать чек на соответствующую сумму и передать его Борену. Тому оставалось бы только получить по нему деньги и исчезнуть. Вот какую роль взял я на себя, когда поддался отвратительному шантажу.
Мальчик пытался найти оправдание слабости, проявленной мсье Лакуа. Разе болезнь не служила ему достаточным извинением?
— Нет, Мишель, — твердо сказал инвалид. — Запомни хорошенько: когда вместо того, чтобы делать то, что должен, начинаешь искать себе оправдания, никогда не знаешь, как далеко зайдешь по пути лжи и подлости. Нужно мужественно бороться за правду,
Мальчик был от всей души согласен с этими словами. Прямой и честный путь всегда достойней всякого другого, хотя и не всегда бывает самым простым. Мишель бросил взгляд на яму, откуда совсем недавно ему с друзьями пришлось доставать сундучок с драгоценностями, и не смог удержаться от вопроса:
— Вот что кажется мне сейчас странным, мсье. Вы очень обрадовались, когда мы нашли так называемый клад. Почему? Ведь вам было прекрасно известно, где именно его зарыли бандиты.
— Ты прав, я это знал. Разумеется, я играл отведенную мне роль. Но моя радость была искренней. Я почувствовал огромное облегчение, когда понял, что комедия приближается к концу. — Мсье Лакуа вздохнул. — Та поспешность, с которой папаша Рикло избавился от полученных от меня слитков, вынудила Жермена перейти к решительным действиям. Меня заперли в погребе, потом Борен, надев маску, принес туда же связанную мадам Фертель. Затем бандиты, усыпив Натали снотворным и погрузив ее в мою машину, поехали в магазин мсье Фертеля. Конечно, они прихватили с собой и сундучок с драгоценностями.
— Но сначала они постарались отнять у нас слитки, — добавил Мишель.
— Правда? Я впервые слышу об этом. Разделив заложников, Жермен снова отправил Борена сюда. Мсье Фертель и его жена так боялись за свою дочь, что были готовы выполнить любые требования преступников. Остальное тебе известно.
К собеседникам подошел ювелир.
— Итак, над нами опять ясное небо, — с улыбкой проговорил он. — Сколько событий за каких-нибудь два дня!
— Я как раз рассказывал молодому человеку о том, что вынудило меня уступить шантажу.
Мсье Лакуа еще раз объяснил, в чем состоял план Борена. Внимательно его выслушав, мсье Фертель покачал головой:
— Вы оказались во власти преступников, дорогой Лакуа, а потому заслуживаете снисхождения. Однако, уступив им, вы забыли об одном важном обстоятельстве: никто во всей округе не поверил бы их клевете. К тому же в нашей организации Сопротивления была отлично поставлена служба безопасности. Ее архивы сохранились. Мы восстановили бы истину, а в случае необходимости провели бы кампанию в прессе в вашу защиту. Хватит себя мучить, подумайте о чем-нибудь приятном! Не будем омрачать общего веселья!
В этот момент мадам Фертель провозгласила:
— Прошу всех к столу!
Обед подходил к концу. Мсье Лакуа оказался отличным сотрапезником. Как будто позабыв о случившемся, он много смеялся и шутил. Когда подали кофе, он попросил минуту тишины.
— Друзья мои, поскольку клад гугенота так и не обнаружен, я предлагаю мсье Рикло сразу после обеда возобновить поиски.
При этих словах все удивленно замерли. Инвалид же добавил с лукавой улыбкой:
— Не волнуетесь, мсье Рикло, я пошутил. После обеда вы можете спокойно отдыхать. Лично я отказываюсь от всяких поисков. Теперь мне хочется только одного: тишины и спокойствия. Я уезжаю в санаторий, но сначала должен урегулировать кое-какие формальности. Например, с вашего, мсье Фертель, разрешения подарить эти дом и парк мадемуазель Натали. Я нисколько не сомневаюсь, что уж она-то отыщет клад! И, надеюсь, она забудет о тех ужасных событиях, которые ей довелось пережить. Увы, и по моей вине тоже… Мсье Лакуа повернулся к Мишелю.