Тайна Закрытого города

Хайр Элен

Я надеялся, что собаки – это все же обычные животные, либо близкие к ним, может быть по уровню родства. А не какие-то биороботы или существа с сильно развитым интеллектом. Когда спустилась темнота, я ползком прошелся по всей длине забора, разложив куски мяса на лоскутки от своей одежды. Я клал их с той стороны, где шли собаки, обнюхивая местность, чтобы им было легко достать подношение. И стал наблюдать.

Около часа ночи дверь открылась, и появилось первое животное, оно осмотрело окрестности, и, вильнув хвостом, пошло по обычному маршруту. Во мне все напряглось. Я очень надеялся, что мой план сработает. Но, как выяснилось, он был не слишком отличным. Первая собака съела кусок мяса. Затем второй, третий, четвертый… Она глотала их не жуя, и не останавливаясь, не оставляя идущим сзади практически ничего даже попробовать. Казалось, следующих собак это не сильно беспокоит. Она сожрала столько, сколько по моим прикидкам, в нее поместиться просто не могло. Но у нее даже не увеличился живот. За собаками шли дети. А у меня к горлу подступало отчаянье. И вдруг я заметил – одна из них, идущая почти совсем позади, третья с конца, слишком активно обнюхивает те места, где только что лежало мясо и оставались

мои тряпки. Нюхает и пытается копать там землю лапой. Неизвестно почему, но это животное отличалось от своих холеных собратьев. Это имело нечто похожее на всклокоченную белую гриву за ушами и вокруг шеи. И, как будто, более сумасшедшие, живые глаза. Когда дети вернулись, собаки зашли, и за ними закрылась дверь, я решился на рискованный поступок. Стараясь не шуметь и двигаться как можно незаметнее, ползком я подтянулся к третьей и четвертой тряпке у забора, и, вырыв небольшие ямки, сложил туда еще мяса, прикопав немного. Затем накрыл своими вещами и оставил сверху еще по куску.

За эту ночь детей выводили гулять три раза. Видимо, какой-то в этом был смысл. Меня неоднократно посещала идея, что это могут быть и не дети… Но я гнал ее от себя, не позволяя ей надолго угнездиться в мозгах. Не давая ей свести меня с ума. На второй раз, третья с конца собака, покопав немного лапами, успела съесть оставленные мной, гостинцы. После того как первая прошла и сожрала сверху все остальное. На третий раз я положил туда же еще. Идя по обратному маршруту, собаки к тряпкам уже не подходили. Но моя «питомица» проверила «тайнички», и по звонкому чавканью в темноте стало понятно – она нашла то, что я положил ей. Когда дети возвращались с прогулки в третий раз их было двадцать один, тогда как когда они вышли на первую – двадцать шесть. Я бил себя камнями, ударял по лицу. Чтобы не сойти с ума от ужаса и отчаянья, чтобы у меня не повредился разум.

Утром я вернулся к Кириллу. Мы до пена у ртов спорили, что дальше делать, и что происходит. Орали и чуть не лезли в драку друг на друга. Видимо, так было легче не сойти с ума. Мне нужно последнее, для моего хлипкого плана – одежда Темы. А она в доме. И каждый раз, когда я хотел пойти туда, Кирилл орал и физически держал меня, оттаскивая от двери. Часто силы кончались, и я падал, потому что ресурсов оставалось только на короткий сон, больше напоминающий глубокий обморок. На следующий день, когда я вернулся перекусить к вечеру, Кирилл пропал. Вместо него посреди коридора в квартире, в которой мы обосновались, лежал тюк с одеждой Темки. Быстро порезав ее на куски, и прихватив мясо, я вернулся на место своего «дежурства». Ночью до этого нацепив на себя все зеленое и темно-коричневое, что мне удалось найти, и, прикрепив сверху ветки, я подполз к месту у забора с другой стороны, где оставлял собаке мясо. И с помощью саперной лопатки, выкопал под ограждением яму, прикрыв ее ветками. Разложил по старой схеме, вверху – для первой собаки, в «тайниках» под тряпками – «своей», третьей с конца. И стал ждать. Только в этот раз под мясо для «своей собаки» я положил одежду Темыча.

Дверь распахнулась, и охрана из зверей пошла гуськом осматривать и обнюхивать окрестности, с главарем впереди. Первая одним резким движением сжирала мясо. Оно исчезало в ее пасти так быстро, что я не успевал увидеть ни движения зубов, ни языка. Третья, уже научившаяся открывать «тайники» и слизывать спрятанный кусок за секунды, вдруг задержалась так, что две идущие сзади собаки обогнали ее. Затем посмотрела на меня. В этот раз я лежал с другой стороны забора, накрывшись зеленым брезентом, очень тихо. Так, что из-под него было видно только мои глаза. Собака посмотрела на меня, и вдруг мотнула головой, потрусив в сторону процессии из детей, обгоняя своих сородичей. Добежав до пятого с начала колонны ребенка, она неожиданно толкнула его так сильно, что он упал, оцарапав себе колени. Другие дети продолжили идти вперед, как и собаки, сопровождающие их, только две замыкающие замешкались, недовольно завиляв хвостами. Ребенок с трудом встал, и собака загнала его последним в колонну детей. Остальные шавки успокоились, и все они исчезли из вида. Я быстро разложил мясо на свои места снова.

Через несколько часов собаки появились обратно. Детей было уже семнадцать. Прокусывая в кровь губы, я смотрел на колени, искал… Ребенок с разбитыми коленями шел вторым от конца не поднимая головы. Гривастая собака забежав чуть вперед и выкопав куски припрятанного мяса, когда первые дети уже поднимались по ступенькам бокового входа, вернулась к тому самому ребенку. И резко бросившись на него, сшибла с ног так, что он почти долетел до забора. Я бросился к ограде со своей стороны, к яме которую выкопал. Яма была не слишком большая, когда я рыл, несколько раз выходили люди в белых халатах, и мне приходилось убегать или прятаться. И сейчас я не мог сам пролезть через нее целиком. Только выставить руку. Я протянулся под ограждением насколько возможно, в другой руке держа мясо, и пыталась дотянуться, схватить. Но ребенок был слишком далеко. Он лежал без движения. И не вставал. Может быть, он ударился чересчур сильно, когда падал. Собака метнулась несколько раз ко мне и снова к нему, затем, недовольно чявкнув, взяла его зубами за одежду и подтащила к забору. Я рванулся и у меня хватило руки, чтобы успеть зацепить его, а затем, перебирая руками между прутьями, дотащить до ямы под забором. Последние собаки побежали ко мне, но, видимо почуяв знакомый запах, лишь вильнули хвостами. Я тащил его изо всех сил, стараясь не повредить еще больше, а он никак не хотел проходить. Видимо, яма оказалась слишком мала. Я рвал его на себя, таща за ноги, цепляясь за одежду. В этот момент я уже видел, что это мой брат. Видел его закрытые глаза. И на каком-то рывке он прошел. Проскочил, и я вытащил его со своей стороны забора. Вытащил и упал. Я бежал долго, прижимая к себе свою ношу. Сзади раздался лай собак. За домом я припарковал машину Кирилла, он проговорился, где она стоит, но запретил трогать, говорил, что может понадобиться, чтобы уехать из города. И я угнал ее, когда он спал еще в первую ночь. Не стал даже спрашивать. Боялась, что он откажется, или не даст. Украл ключи и перегнал ее. А потом сказал, что не знаю что случилось, и куда она делась.

Не сказал и не отдал. Как он ни орал и не пытался от меня добиться ответа. Я швырнул Темика внутрь, вскочил за руль, и дал по газам. Мы неслись к выезду из города. Дальше плана не было. Я знал, что, скорее всего, выезд заблокирован. Или там дежурят пришельцы и они не дадут мне уйти. Но вокруг города была стена, а биться на автомобиле о бетон еще более глупая затея. На одном из перекрестков мне наперерез выехала другая машина. Черный уазик. Он вывернул как будто из ниоткуда, и врезался мне в бочину так, что я чудом не улетел в кювет, дав по тормозам. Машины остановились. Из уазика с двух стороны выскочил тот самый мужик, которого я видел в первый день, когда сбежал из больницы, и Кирилл. Они втащили меня и Тему свою машину, и понеслись в обратном направлении. Я орал Кириллу, что они не туда едут, он – что к выезду нельзя, и в этот момент раздался взрыв. Мне показалось, что небо раскололось пополам. Я оглох. Где-то вдалеке над центром города поднималось огромное облако черной пыли. Машина рванула, и, петляя по перекресткам, выехала к ограждающей город, стене. Водитель выскочил, что-то быстро пристроил у стены, заскочил обратно в кабину и, дав газу, резко сдал назад, так что я несколько раз ударился головой о спинку сидения. Тему мы положили сзади на пол, и руками я придерживал его. Раздался еще один взрыв, меньшей силы, и в бетонной стене образовалась дыра. С разгона мы проскочили через нее, мне казалось, от машины что-то отвалилось при этом, я молился, чтоб не колеса и не подвеска, и выехали в ночь. Мы неслись через редкую лесопосадку, потом через поле, и, наконец, оказались на трассе.

Через километров тридцать машина свернула на проселочную дорогу, затормозив у ближайшей остановки.

– Высажу вас здесь, – обронил мужик за рулем, Киря кивнул.

Мы вышли, оглядываясь, но в свете раннего утра дорога была пустой во всех направлениях.

– Это Аркадий Михайлович, – представил мужика Кирилл, – А это мой племянник – Антон, и его брат.

Темка сонно жался к мо мне, обняв мои ноги, глаза его закрывались, я придерживал рукой, чтобы он не упал.

– А как же? Там был взрыв?

– Твой дядя постарался. Молодец! – с явной гордостью поздравил меня Аркадий Михайлович, Кирилл довольно оскалил зубы в улыбке. Я растерянно моргнул. Как же так? Кирилл не мог…

Кирилл сказал, что они с его другом, нашли способ подорвать середину города, установив в нескольких местах взрывчатку так, чтобы центр просто ушел под землю, засыпав и прихватив с собой все, что находилось внизу.

– Там же были люди… Столько людей… Зачем?

– Не было там уже людей, извини, – мужик презрительно сплюнул себе под ноги, – Эти твари, ты их видел, размером побольше, которые командуют гномами. Они умудряются как-то влиять, и те, с кем это произошло, уже не становятся обратно людьми. Личность полностью уничтожается в человеке, стирается память, остаются только естественные и профессиональные навыки. Пустая оболочка, как кукла-марионетка, которая может хорошо прыгать, если человек в обычной жизни – акробат, или фрезеровать, если был фрезеровщик. Но от самого человека ничего не остается, его невозможно вернуть назад. Ученые сколько ни бились, не пытались – без толку, клетки мозга заблокированы или мертвы, что, по сути, одно и то же.

– Откуда вы знаете?

– Это не первый такой случай, где они вылазили из-под земли. Живут они там где-то. Глубоко видимо, достать их пока не удается. В прошлый раз людей, которых они подчинили себе, не тронули, пытались реанимировать, спасти. В результате пострадало гораздо больше народа, когда эти твари проявились через людей, которых захватили. Те стали как настоящие зомби, не слышат, не понимают, не чувствуют боли. Хорошо, хоть не жрут, как в кино, и что организмы продолжают работать за счет сердца и кровотока. Это упрощало задачу по ликвидации. Но слишком многие заплатили за ту ошибку своей жизнью. В этот раз приказ был при захвате – всех уничтожить, твой дядя – умница, я б один не справился, если бы он тайник с ядерным оружием не нашел.

– Так это что, был ядерный взрыв? Вы с ума сошли???

– Не волнуйся. Не такой силы, чай, не Хиросима. Кефирчику попьем, отбрешемся. Все лучше, чем пустоголовкой у этих чертей сгнить. К тому же, что-то мне подсказывает, найди они то, что искали, и доберись раньше нас, хорошо бы не было никому. Так что, пусть в свои норы попрячутся пока, посидят спокойно. Им теперь долго разгребать то, что мы завалили. Может, наши и успеют этих земле-демонов обскакать.

Я потрясенно молчал. Картина взрыва над городом все еще разворачивалась перед моими глазами. Мозг отказывался, не мог переварить услышанное.

– А почему им подчиняются не все? – я запнулся, испугавшись, что этот псих, сообразив, что я еще живой, и меня пристрелит. Потом перевел взгляд на Кирю, на его спокойное, отрешенное лицо, и понял, что они оба тоже не подверглись влиянию чужаков, почва немного меньше стала качаться под ногами.

– А это интересный момент! Не все, причем в разной степени. На некоторых у них совсем влияния нет, а на кого-то среднее, например, человек может слышать голоса или «зов» их команд. Наши башковитые ребята долго бились над этим вопросом, почему так происходит. А потом выяснили – кровь! Кровь и участок РНК. РНК – это кусок с информацией в ДНК, если ты не знаешь. Это же для удобства кровь разделили на четыре группы, на самом деле их намного больше, и с каждым днем обнаруживают все новые. Вот одна из таких подгрупп имеющая еще кусок определенной РНК воздействию наших «подземных другов» совсем не поддается. Если только подгруппа, или только кусок – что-то одно есть у человека, то наполовину будет срабатывать механизм, бороться можно, не делать, ни слушать. Я не силен в генетике, если захочешь, дядька тебе лучше объяснит. На основе этих данных намутили вакцину. Действует она, конечно, так себе. На тех, у кого сопротивляемости нет, только если в самом начале кольнуть, когда обработка едва пошла. Тогда шанс есть, но и то, потом подкалывать надо, чтоб человек в зомбяку не ушел. Если наполовину, кровь или РНК есть нужная, то шансов больше, до нормы можно развернуть, на любой стадии почти. По-разному бывает, как ты понимаешь, масштабных испытаний провести не получилось. У нас вакцина была, но немного, медики знали, кто успел, вколол, и так потом выводили людей. Кого смогли, того и удалось спасти.