Тайна замка Вержи
Шрифт:
Теперь очередь стражи за железной дверью. Если там один человек, значит, небеса на ее стороне. Если двое, она обречена.
Николь с колотящимся сердцем приблизилась к двери. Постучать – накинуться на стражника – оглушить его – бежать.
Она не успела проверить, сработает ли ее бесхитростный замысел. Дверь свирепо клацнула засовом, распахнулась – и в полосе света возник Венсан Бонне, за спиной которого лежал, свернувшись клубочком, впустивший Дидье стражник.
Николь зажала себе рот, чтобы не закричать.
Месье Бонне опустил руку,
– А ты молодец, Птичка, – негромко сказал он. – Теперь ступай за мной.
Глава 27
Николь была убеждена, что уж она-то знает в замке каждый проход, но ей так и не удалось понять, каким образом лекарь вывел ее в подземные лабиринты из северного крыла.
Их путь лежал мимо винных погребов. Это место Николь узнала и задержалась на верхних ступеньках разбитой лестницы.
– Что там? – окликнул Венсан. – Ты что-то слышишь?
Она покачала головой, не сводя глаз с маленького окошка наверху. Сквозь него виднелось небо, похожее на праздничную яблочную пастилу, окрашенную соками ягод в разные цвета. Синяя – ежевичная полоса, розовая – виноградная, красная – вишневая.
Это краски заката. Солнце заходит!
Венсан уже скрылся за поворотом, и, поколебавшись, Николь бросилась догонять его.
Едва оказавшись в подземелье, лекарь сразу забрал круто влево и двинулся вперед так уверенно, словно бывал здесь уже не раз. Николь показалось, будто он бормочет себе под нос. Прислушавшись, она поняла, что месье Бонне что-то отсчитывает.
– Шесть, семь, восемь…
Она попыталась сказать, что ей нельзя уходить далеко от замка, но Венсан предостерегающе поднял ладонь: молчи!
– …девять.
Они снова повернули.
– Чертов факел, сбивает с толку, – недовольно пробормотал лекарь. – В темноте было проще. Ага, вот он.
Венсан на ходу подобрал с пола мешок и забросил за плечо.
– Что там? – не удержалась Николь.
– Увидишь в свое время.
– Вы думаете, нас еще не хватились?
Перед тем, как покинуть темницу, Бонне затащил оба тела, и стражника, и мастера пыток, в клетку, где прежде сидела Николь. Возиться с решеткой не стали: заперли только железную дверь.
– Если и нет, это скоро случится, – бросил лекарь. – Только ты будешь уже далеко.
«Как это я буду далеко, если мы забрались под самый замок?» – хотела спросить Николь. Или лекарь имеет в виду, что она будет далеко внизу?
Впереди вдруг просветлело, и Николь от неожиданности замедлила шаг.
– Не пугайся, это сложная система зеркал, – сказал Венсан непонятное. – Осторожно!
Сбоку в полу раскрылась черная пасть колодца.
– Там вода? – заглянула Николь.
– Там свобода. – Венсан придержал ее за плечо. – Девочка, послушай меня…
И он начал объяснять.
Ты выйдешь к реке, говорил Венсан Бонне, идти придется долго, а местами даже
– Месье Бонне, – сказала Николь.
Не перебивай, нахмурился Венсан. Так вот, пройдешь около двух лье и справа увидишь огоньки, точнее, один огонек, если только хозяин трактира не перестал зажигать фонарь на ночь, так что будь внимательна по дороге и посматривай направо, мало ли, вдруг у него фонарь разбился…
– Месье Бонне, – сказала Николь.
Он прервался.
– Я не могу уйти, – сказала Николь. – Мне нужно кое-что сделать.
Венсан сам потом не мог понять, как он удержался и не сбросил девчонку в колодец, хотя это было первое, что пришло ему в голову.
Он и не догадывался, что в точности повторяет действия Арлетт, когда Николь объявила ей, что должна вернуться в замок. Сперва Венсан кричал, не желая ничего слушать. Потом взывал к ее совести. Потом сел на пол, бросил рядом ненужный мешок и молча уткнулся затылком в стену.
Тогда Николь пристроилась рядом с ним и начала говорить.
Ее рассказ оказался долгим. Поначалу Венсан пытался задавать вопросы, но когда Николь дошла до побега жены Симона де Вержи от Головореза, надолго замолчал. Один раз девушка даже спросила, слушает ли он.
Лекарь ответил не сразу, и голос у него был какой-то чужой.
– Да, – сказал он. – Да.
…– Сегодня та самая ночь! – закончила Николь. – Я заберу у маркиза камень, и тогда мама вернется ко мне.
Венсан закрыл глаза, чтобы не видеть ни ее лица, горящего надеждой, ни быстро тускнеющего пятна света на потолке. Но так стало еще хуже. Непрошеные картины завладели его сознанием, сменяя друг друга быстрее, чем он успевал сказать «стой»: рыжая лошадь, мчащаяся сквозь ночной лес; пылающая хижина; могила, на краю которой замерла раненая Птичка.
Венсан снова уставился на белесое пятно и вспомнил, как к концу второго дня заточения в колодце им овладела навязчивая идея: что, если он не умрет, а будет жить здесь, в полумраке и холоде, пока не состарится? Эта мысль при всей ее несомненной абсурдности так ужаснула его, что Венсан поклялся себе ни за что не забывать о том, каким было его существование прежде, до того, как он свалился сюда.
Это тоже было полнейшим вздором, однако успокоило его. Иногда с абсурдом бесполезно бороться с помощью здравого смысла; лишь еще больший абсурд способен совладать с ним и вернуть на место покосившееся мироздание.