Тайна Запада: Атлантида - Европа
Шрифт:
Псевдо-Лукиан, неизвестный греческий путешественник III века по Р. X., записал, может быть, очень древнее сказание, слышанное им в Иерапольском святилище Адониса, у подножья Ливана, по соседству с Библосом: «Это святилище основано Девкалионом, тем самым, в чьи дни был великий потоп… Огромная щель зазияла будто бы у них в земле и поглотила всю воду потопа, сказывают иеропольские жители. Девкалион же поставил над тою расселиной жертвенник и воздвиг святилище Гере» (Кибеле, Матери-Земле, супруге бога Сына). «Я собственными глазами видел эту щель под храмом: она очень мала», — вспоминает не без такой же лукавой, уже вольтерианской, усмешки мнимый Лукиан, с какой мог бы это сделать
Девкалион — греческий Ной. Если потоп — «конец Атлантиды», то память о ней сохранилась в обоих Адонисовых святилищах, в Иераполе и в Библосе; и если бог Атлантиды — Атлас, то очень похоже на то, что и бог, чтимый в этих современных потопу святилищах, есть Адонис-Атлас.
«Я увидел… посреди семи светильников, подобного Сыну человеческому. Глава Его и волосы белы, как белое руно, как снег» (Откр. I, 12–14). В этом видении Апокалипсиса Сын является в лоне Отца, Ветхого деньми.
Очень древний этруро-пелазгийский бог Тагэс, Tages, — новорожденный, седовласый Младенец (Ed. Gerhard. Akad. Abhandl., I, 1866, p. 299), а на бронзовых этрусских зеркалах бог Адонис-Таммуз изображается крылатым Эросом (J. Soury, 234. — Gerhard, 298). Это орфический Эрос-Архей, тоже «Ветхий деньми», Тот, о Ком будет сказано: «Бог есть любовь». А в росписи на стенах «брачной горницы», pastas, Флийского святилища (Phlya, в Македонии), где совершались таинства, будто бы более древние, чем в Елевзисе, изображен был тот же Эрос, Ветхий деньми, в виде «седовласого и крылатого Старца», и рядом с ним «бегущая жена, синеликая» — «Бездна вод», довременных или потопных, по толкованию сэтиан-гностиков (Hippol., Refutat. omn. haeres., V, 20, 4. — J. El. Harrison, Prolegomena to the study of Greek Religion, 1922, p. 640, 644). «Господь восседал над потопом». — «Видели Тебя, Божие воды… и убоялись, и вострепетали бездны». — «Море увидело и побежало» — как будто и Псалмы толкуют флийскую роспись (Пс. 28, 10; 76, 17; 113, 8). Если «Жена синеликая» есть Бездна вод потопных — Атлантики, сказали бы мы, — то значит, и здесь во Флийском святилище сохранилась память об Атлантиде; и здесь Эрос-Адонис — Атлас.
«Он — Младенец в ковчеге тонущем», — поется в древнейшей, довавилонской, шумеро-аккадской песни о Таммузе (H. Zimmern. Sumerisch-babylonische Tammuzlieder, 1906, p. 208). Первого человечества «остаток», по слову Еноха, начаток второго — в ковчеге Ноевом, есть то же «Младенец в ковчеге».
Полное имя Таммуза: Dumu-zi-absu, «Истинный Сын Бездны» (Frazer, Adonis, Osiris, Attis, 1906, p. 6).
Нисхожу я путем сокровенным,Стезей без возврата,В бездны подземные, —говорит сам Таммуз (Jeremias, H"olle und Paradies. — «Der Alte Orlent», I, p. 10): «бездны подземные» — подводные, — может быть, те самые, где погребена Атлантида.
Очень древний отрывок шумеро-аккадского гимна Таммузу сохранился на одной глиняной дощечке Британского музея:
Бездна, в нее же нисходитВладыка, Сын Жизни…Владыка Обители мертвых,ВладыкаЧто это за холм, объясняет, на другом конце мира, ацтекский рисунок Ацтлана-Атласа, чья острая вершина или холм сначала высится над бездной Океана, а потом, судя по древнемексиканским кодексам, где говорится о потопе, — погружается в бездну.
Если Таммуз-Адонис — «истинный Сын Бездны», то понятно, почему, в последний день «страстной седьмицы» — Адоний, глиняные чаши или просто черепки битой посуды, ostraka, chytra, наполненные садовой землей с проросшими и быстро на солнце увядшими, хлебными злаками, — «сады Адониса», — кидаются в море, колодцы или источники: вышел из бездны — в бездну ушел (Lagrange, Etudes sur les religions s'emitiques, 1905, p. 244). — «Жены, по утренней росе, отнесут его к морю», — поет Феокрит, уже не понимая, что это значит (Theocrit, Idyl., XV).
Каждая глиняная чаша или просто черепок таких «Адонисовых садиков» с весенними злаками — как бы маленький рай, «Островок Блаженных», — брошенный в море, тонет, погружается в бездну, как Атлантида.
Гроб-ковчег Озириса, опущенный братоубийцею, Сэтом, в устье Нила, принесен морскими волнами к берегу Финикии (Plutarch., de Iside et Osiride, с. XV). С вечного Запада, Amenti, из древней баснословной «Красной Земли» — Erytheia, по мифу Геракла, — прибыл Озирис в Египет, а отсюда — в новую «Красную Землю», уже историческую Финикию, совершив весь Средиземно-Атлантический путь.
«Сказывают же некоторые жители Библоса, будто бы у них погребен Озирис египетский, и таинства и плачи совершаются не Адонису, а Озирису. Каждый год из Египта в Библос приплывает по морю папирусная голова этого бога, направляемая ветрами, в чудесном семидневном плавании, прямо в Библос», или вместо головы тщательно закупоренный глиняный сосуд, «ковчег», с письмом о воскресении бога, сообщает Псевдо-Лукиан (Lucian, de Syria dea, с. VII).
Кажется, лучше нельзя сказать, чем говорят все эти мифы-мистерии, что Озирис, Адонис, Таммуз, так же как древнемексиканский Тлалок, африканский Олокун и греческий Посейдон-Атлас, — водяные или, вернее, земноводные боги.
В тонущем ковчеге Младенец — образ не только самого бога, но и богоподобных людей.
Тайно родила меня матерь моя,в тростниковый ковчег положила,горной смолой осмолила дверцу егои пустила ковчег вниз по реке, —сказано в надписи вавилонского царя Саргона Древнего, Charrukinu, около 2800 г. (F. Hommel. Geschichte Babyloniens und Assyriens, 1885, p. 302. — H. Gressman, Mose, 8–9.) То же сделала мать Моисея (Исх. 2, 1, 3). Оба ковчега, Саргонов и Моисеев, осмолены тою же «горною смолою», как Ноев (Быт. 6, 14).
Память о потопе, может быть, сохранилась и в этих мифах: каждый приходящий в мир, великий человек, так же как все второе человечество, — «Младенец в ковчеге».
Кто Моисей, только ли баснословное или отчасти историческое лицо, мы не знаем; во всяком случае, лицо для нас безыменное, потому что «Моисей» не еврейское имя собственное, а египетское слово, только входящее в состав имен: mosou, значит «младенец», «сын»: Thut-mosou, «сын бога Тота»; Ra-mosou, «сын бога Ра» (A. Mallon. Les H'ebreux en Egypte, 1921, p. 133).