Тайна зефира в шоколаде
Шрифт:
— Нет уж, — живо возразила я. — Вы курицу слопали?.. Слопали. Теперь моя очередь подкрепиться.
И я наконец — то принялась за свои борщи. Настроение мое мигом улучшилось.
— так вы и есть Ф—17? — из любопытства спросила я.
— Ф—17 — наш суперсекретный агент. А меня зовут Жан Тряпье.
— Вы француз?
— Нет, я русский, — нехотя ответил он. — Из — под Вологды. Настоящее имя — Иван Тряпкин.
— А здесь, в Париже, чем занимаетесь? — не унималась я. — Шпионажем?
— Послушай,
— Тс — с—с, — приставила я ложку к губам. — Нас могут услышать.
Тряпкин перешел на шепот:
— Завтра мы встречаемся с господином Сундзуки. Человеком — мутантом. Он умеет читать мысли и проникать в глубинное подсознание. По твоей фотографии ему…
Я перебила:
— Выходит, это вы свистнули фотку?
— Какую фотку?
Я рассказала о пропавшей фотографии.
— Это работа доктора Гроба! — возбужденно вскочил он со стула. — Значит, ему тоже удалось выйти на господина Сундзуки. Нельзя терять ни секунды. Едем!
Глава VIII
ВИЗИТ К ГОСПОДИНУ СУНДЗУКИ
Господин Сундзуки оказался мне по колено — крошечный карлик с малюсенькими ручками и ножками.
— Тебя зовут Эмма Мухина, — пропищал он. — Ты русская. Учишься в седьмом классе московской школы № 324. Двоечница, лентяйка и прогульщица.
"Последнее мог бы и не говорить", — подумала я.
— Не перебивай меня! — нервно закричал господин Сундзуки. — Тебе в подсознание заложена секретная информация. Думай об этой информации! Думай!.. Думай!
Легко сказать — думай. Но как можно думать о том, чего не знаешь? Вот о зефире в шоколаде я могу подумать. И перед моим мысленным взором поплыла большущая коробка зефира.
— Сейчас же перестань думать о зефире! — затопал ножками мутант.
— Но я его очень люблю.
— Мсье Тряпье, — обратился господин Сундзуки к Тряпкину, — смойте с ее лица этот дурацкий грим. Он мне мешает работать.
Мы прошли в ванную.
— А откуда он знает русский язык? — спросила я.
— Он же мутант, — ответил Тряпкин. — А мутанты все знают.
В ванной я вымыла лицо, расчесала волосы и снова превратилась в саму себя.
— Вот это совсем другое дело, — одобрил господин Сундзуки, когда мы вернулись. И опять уставился на меня немигающим взглядом. — Думай об информации! Думай!.. Думай!
Тряпкин, чтобы не мешать, удалился за дверь. Мы просидели часа полтора, неустанно пялясь друг на друга.
— Мсье Тряпье! — наконец позвал мутант.
— Ну? — заглянул в комнату Тряпкин.
— Баранки гну. Ничего не получается.
— Вы же говорили, что с живой девочкой должно получиться.
— Мало ли что я говорил. Видно, информация заложена очень давно. В раннем детстве.
— И что теперь? —
— Нужен снимок, на котором ей лет пять, не больше.
Я вспомнила об украденной фотке.
— Господин Сундзуки, вам должны были приносить этот снимок!
— Ой, девочка, — отмахнулся мутант, — ты хоть не морочь мне голову.
— И все — таки, — настаивала я, — вы не могли не запомнить этого человека. Он похож на мертвеца.
— Постой, постой, — господин Сундзуки наморщил лоб. — Мужчина с безжалостным взглядом убийцы, не так ли?
— Так! — подтвердила я.
— Доктор Гроб! — с досадой воскликнул Тряпкин. — Все — таки он нас опередил!
— Не волнуйтесь, мсье Тряпье, — успокоил его мутант. — С той фотографией тоже ничего не вышло.
В дверях появилась японка в кимоно. Она пристально посмотрела на господина Сундзуки. Мутант понимающе кивнул.
— Хочу сообщить вам радостное известие, — сказал он, обращаясь к Тряпкину. — Дом окружен полицией. Но я подозреваю, что они такие же полицейские, как вы — Жан Тряпье.
— Это люди доктора Гроба! — Тряпкина выхватил пистолет. — Ну я им сейчас покажу, где раки зимуют!
— Потом будете раков показывать, — остановил его господин Сундзуки. — Это не люди доктора Гроба. Это… Это… — мутант напрягся, — это французская контрразведка! Вы же русский шпион, мсье Тряпье.
— И вовсе я не шпион, — покраснел Тряпкин.
— Ладно, некогда спорить, — сказал господин Сундзуки. — Вы пробирайтесь черным ходом, а мы с Эммой попробуем уйти через главный.
— Вам — то зачем уходить? — удивился Тряпкин.
— Затем же, зачем и вам. Я тоже шпион. Но только — японский.
Тряпкин бросился к двери.
— Встретимся в "Петухе"! — крикнул он мне на прощание.
— Эмма, — начал распоряжаться господин Сундзуки, — быстро доставай из шкафа комплект пеленок!
Я открыла шкаф. На полке и вправду лежала целая стопка выглаженных пеленок.
Мутант ловко вскарабкался на стол.
— Пеленай меня, — приказал он.
Я поняла его хитрость. Тут же расстелила две пеленки, положила на них крохотного господина Сундзуки и старательно запеленала. Потом подхватила на руки и выскочила в коридор.
По лестнице поднимались двое полицейских. Они подозрительно оглядели меня, и один что — то спросил по — французски.
Я растерянно молчала.
— А — а—а — а! — завопил, словно младенец, господин Сундзуки. — А — а—а — а!..
— Утю — тю — тю — тю! — Я склонилась над ним и начала тихонько покачивать.
Полицейские стали подниматься выше. Я выбежала на улицу и, остановив такси, без сил рухнула на сиденье. Сердце бешено колотилось.
Господин Сундзуки высвободился из пеленок и закурил толстую сигару.