Тайна желтой комнаты
Шрифт:
– Значит, сторож и его жена, на ваш взгляд, честные люди, сударь?
– Называйте меня «папаша Матье»… Так вот, сударь, они люди честные, это так же верно, как то, что я зовусь Матье.
– Да, но их ведь арестовали.
– Ну и что из этого следует? Впрочем, не хочу вмешиваться в чужие дела…
– А что вы думаете о покушении?
– О покушении на бедную мадемуазель? Хорошая девушка, ничего не скажешь, здесь ее все любили. Что я об этом думаю?
– Да, что вы об этом думаете?
– Ничего…
– Даже меня? – настаивал Рультабий.
Хозяин харчевни глянул на него искоса, буркнул что-то, потом все-таки сказал:
– Даже вас…
Омлет был готов, мы сели за стол и молча принялись за еду, но тут входная дверь отворилась, и на пороге показалась опиравшаяся на палку старая женщина, в лохмотьях, с трясущейся головой и седыми волосами, растрепанными космами падавшими на ее перепачканный сажей лоб.
– Ну, наконец-то, матушка Молитва! Долгонько же мы вас не видели, – сказал хозяин.
– Я очень болела, чуть было не померла, – ответила старуха. – Нет ли у вас, случаем, каких-нибудь объедков для Божьей твари?
И она переступила порог харчевни, а следом за ней вошел огромный кот – я даже не подозревал, что могут быть такие большие коты. Тварь глянула на нас и испустила такое отчаянное мяуканье, что у меня мурашки побежали по спине. Никогда в жизни не слыхивал я такого отвратительного, мрачного крика.
Словно привлеченный этим криком, за старухой вошел мужчина. То был «зеленый человек». Он поздоровался с нами, приложив руку к своей фуражке, и уселся за соседний стол.
– Дайте мне стакан сидра, папаша Матье.
Когда «зеленый человек» вошел, папаша Матье так и вскинулся навстречу вновь прибывшему, однако, сдержав себя, ответил:
– Сидра больше нет, последние бутылки я отдал этим господам.
– В таком случае дайте мне стакан белого вина, – не выразив ни малейшего удивления, сказал «зеленый человек».
– Белого вина тоже нет, вообще ничего больше нет! – И папаша Матье глухо повторил: – Ничего больше нет!
– Как поживает госпожа Матье?
Услышав эти слова, произнесенные «зеленым человеком», хозяин харчевни сжал кулаки и повернулся к нему с таким свирепым выражением лица, что я уж было подумал: сейчас он его ударит, но папаша Матье просто сказал:
– Спасибо, хорошо.
Итак, стало быть, молодая женщина с большими нежными глазами, которую мы только что видели, была супругой этого отвратительного, неотесанного грубияна, все физические недостатки которого перекрывались изъяном морального порядка: дикой ревностью.
Хлопнув дверью, хозяин харчевни вышел из комнаты. Матушка Молитва по-прежнему стояла, опершись на свою палку, а кот сидел у ее ног.
– Вы, верно, болели, матушка Молитва, вас не было видно около недели, – сказал «зеленый человек».
– Да, господин
– А кот не отходил от вас?
– Ни днем ни ночью.
– Вы в этом уверены?
– Как в райской жизни.
– В таком случае как же так получилось, матушка Молитва, что в ночь преступления все слышали крик Божьей твари?
Матушка Молитва подошла вплотную к леснику и ударила об пол палкой:
– Знать ничего не знаю. Только вот что я вам скажу: нет в мире другой такой твари, чтобы так кричать… А представьте себе, в ночь преступления я тоже слышала с улицы крик Божьей твари, но ведь кот-то сидел у меня на коленях, господин лесник, и он ни разу не мяукнул, клянусь вам. И верите ли, когда я это услышала, я даже перекрестилась, словно услыхала самого дьявола!
Я не спускал глаз с лесника, когда он задавал свой последний вопрос, и вряд ли ошибусь, если скажу, что заметил на его лице гнусную, насмешливую улыбочку.
В этот момент до нас донеслись пронзительные крики. Нам даже показалось, что слышатся глухие удары, словно кого-то били, колотили изо всех сил. «Зеленый человек» встал и решительно шагнул к двери, находившейся рядом с камином, но дверь сама распахнулась, и появившийся на пороге хозяин харчевни сказал:
– Не бойтесь, господин лесник, это у моей жены зубы болят! – И он усмехнулся. – Держите, матушка Молитва, вот легкое для вашего кота. – Он протянул старухе пакет.
Старуха с жадностью схватила его и поспешно удалилась со своим неразлучным котом.
– Так вы ничего не хотите мне налить? – спросил «зеленый человек».
Папаша Матье уже не в силах был сдерживать свою неприязнь.
– Нет для вас ничего! Нет для вас ничего! Ступайте прочь!..
«Зеленый человек» невозмутимо набил свою трубку, раскурил ее и, отвесив нам поклон, вышел. Едва он успел ступить за порог, как Матье захлопнул за ним дверь и, повернувшись к нам, с налитыми кровью глазами, с пеной у рта просипел, угрожая кулаком этой двери, только закрывшейся за ненавистным ему человеком:
– Уж не знаю, кто вы есть, вы, который пришли ко мне со словами: «Теперь самое время отведать свежатинки», но если вам интересно мое мнение, я скажу: вот он, убийца! – С этими словами папаша Матье тут же покинул нас.
Вернувшись к очагу, Рультабий сказал:
– Ну а теперь пора жарить наш бифштекс. Как вы находите сидр? На мой вкус, хорош, я такой люблю.
В тот день мы больше не видели папашу Матье, гробовое молчание царило в харчевне, когда мы оттуда уходили, оставив на столе пять франков в уплату за наше пиршество.