Тайна желтых нарциссов

Уоллес Эдгар Ричард Горацио

— Чтобы убить его?

— Да, чтобы убить его, — повторил Линг-Чу.

— Расскажи мне теперь все, — тяжело дыша сказал Тарлинг.

— Это было в тот вечер, когда господин пошел к маленькой молодой женщине. Я твердо решился тоже выйти, но не мог найти подходящего предлога, потому что ты дал мне строгий приказ не покидать квартиры в твое отсутствие. Поэтому я спросил, нельзя ли мне сопровождать тебя. Я сунул в карман пальто скорострельный пистолет, который я предварительно зарядил. Господин, ты дал мне поручение следовать за тобой, но когда я увидел. что ты пошел своей дорогой, я покинул твой след и пошел к большому магазину.

— Почему же ты пошел туда? — удивленно спросил Тарлинг, — ведь Лайн не живет в этом доме?

— Это я тоже открыл, —

просто объяснил Линг-Чу, — я думал, что в таком большом доме он сам для себя устроил хорошую квартиру. В Китае владельцы больших фирм обычно сами проживают в своем торговом помещении, поэтому я пошел туда, чтобы обыскать его-

— Как ты попал туда? — снова удивленно спросил Тарлинг.

Линг-Чу опять улыбнулся.

— Это было очень легко; ведь господин знает, что я хорошо умею лазить. Я нашел длинную железную водосточную трубу, которая вела до самой крыши. Торговый дом двумя сторонами выходит на большие улицы, третья сторона выходит на узенькую улицу, а четвертая на совсем маленький переулок, в котором горело несколько огней. Оттуда я поднялся на крышу. На крыше я нашел много окон и дверей, и для такого человека, как я, больше не было затруднений Я попадал из одного этажа в другой; нигде не было света во всех этих помещениях, но я всетаки тщательно продолжал поиски. Но ничего не нашел, кроме большого количества товаров и ящиков, шкафов и очень длинных барьеров.

— Ты хочешь сказать прилавков — поправил его Тар-линг.

Линг-Чу кивнул головой.

— И наконец я попал в полуэтаж, где увидел человека с белым лицом. — Он сделал краткую паузу. — Сперва я пошел в большое помещение, где мы его встретили, но оно было заперто. Я открыл его ключом» но там било темно, и я узнал, что там никого не было. Потом я тихо пошел по коридору, потому что увидел свет в другом конце, и потом я попал в бюро.

— Это помещение было тоже пустым?

— Да, но одна лампа горела, и выдвижные ящики письменного стола были открыты. Я подумал, что он здесь должен находиться. Я вынул пистолет, спрятался за шкафом. Вдруг я услышал шаги. Я осторожно выглянул из-за угла и узнал другого человека.

— Мильбурга? — сказал Тарлинг.

— Да, это его имя. Он уселся за письменный стол человека с белым лицом. Я знал, что это его письменный стол, потому что на нем стояло много портретов и цветов. Человек повернулся ко мне спиной.

— Что же он делал? — спросил Тарлинг.

— Он обыскал письменный стол и вынул из одного ящика конверт. Я со своего места мог также заглянуть в ящик. Там было много маленьких безделушек, какие туристы покупают в Китае. Из конверта он вынул бумажку с четырьмя черными буквами, которую мы называем «хонг».

Тарлииг был поражен.

— И что случилось дальше? — с жадностью спросил он.

— Он сунул конверт в карман и вышел. Я слышал, как он шел вдоль по коридору, потом я вышел из своего убежища и также обыскал письменный стол. При этом я положил револьвер на стол, так как мне нужны были обе руки. Но я ничего не нашел, только маленькую книгу, в которой человек с белым лицом записывал все, что он пережил.

— Ты хочешь сказать — дневник. А что ты сделал потом?

— Я обыскал все помещение и при этом наступил на провод. Он должно быть соединял контакт с электрической лампой на столе. В этот момент я услышал, что белый человек вернулся и быстро удалился в другую дверь. Это все. господин, — просто сказал Линг-Чу. — Я снова, как можно быстрее, поднялся на крышу, потому что боялся быть накрытым. Это не было бы почетно для меня. Тарлинг свистнул.

— А пистолет ты оставил там?

— Да, это правда, господин. Я сам понизился в своих глазах, а в своем сердце я убийца. Потому что я пошел на место, чтобы убить человека, опозорившего мою семью.

— И при этом ты оставил пистолет, — еще раз сказал Тарлинг. — И Мильбург нашел его.

XX

Было трудно поверить Линг-Чу. Нет более искусного выдумщика в рассказе, чем китаец. Он очень обстоятельно, подробно и точно

описывает все детали и как рожден для выдумывания историй и ловко сплетает нити между собой. Но Тарлинг был убежден, что Линг-Чу сказал ему правду, он говорил совершенно свободно и открыто, он даже отдался в руки Тарлинга, признавшись ему в намерении убить Лайна. Тарлинг мог себе представить, что случилось после того, как китаец ушел. Мильбург, спотыкаясь в темноте, шел вперед, зажег спичку и увидел, что электрический провод выпал из стенного контакта. Он сейчас же снова зажег свет и, к своему великому изумлению, увидел на столе смертоносное оружие. Может быть, он подумал, что раньше не заметил его. Но что могло случиться с пистолетом после того, как Линг-Чу оставил его лежать на столе Торнтона Лайна до того момента, когда он был найден в корзинке для шитья Одетты Райдер? Напрашивался еще один вопрос: что Мильбургу нужно было так поздно в деле, в особенности в частном бюро Лайна? Было маловероятно, что Лайн оставлял свой письменный стол незапертым. Должно быть Мильбург сам открыл его. Зачем он взял конверт с красными китайскими бумажками? Факт, что Торнторн Лайн хранил эти вещи в своем письменном столе, можно было легко объяснить. Как турист он собирал курьезы и в том числе купил эти бумажки, которые тогда можно было получить во всех больших городах Китая в качестве сувениров разбойничьей шайки «Радостных Сердец».

Свой разговор с Линг-Чу он должен будет передать Скотлэнд-Ярду, а это учреждение, по-видимому, сделает из этого свои собственные выводы. По всей вероятности, Скотлэнд-Ярд сделает выводы, очень мало благоприятные для Линг-Чу, который благодаря этому окажется заподозренным непосредственно.

Но Тарлинг был удовлетворен этим рассказом или, вернее говоря, он думал, что удовлетворен. Он мог проверить некоторые данные и, не теряя времени, пошел в торговый дом Лайна. Положение дома вполне согласовалось с тем, что сказал Линг-Чу. Тарлинг пошел на другую сторону большого здания и там нашел железную водосточную трубу, по которой Линг-Чу забрался наверх. Это было ему довольно легко, потому что он лазил, как кошка. Тарлинг не имел никакого основания усомниться в этой части рассказа.

Он пошел к фасаду здания и вошел в большую стеклянную дверь. У витрин стояло много народа, так как благодаря истерии с убийством дело приобрело печальную известность. Он встретил Мильбурга в своем бюро, которое было гораздо больше, но убрано с меньшей роскошью, чем бюро мистера Лайна. Он вежливо поклонился Тарлингу, придвинул ему кресло и предложил сигару.

— Мы находимся в очень запутанном положении, мистер Тарлинг, — сказал он своим льстивым голосом. Он как всегда официально улыбался. — Наши торговые книги отправлены на ревизию, и это сильно затрудняет мне ведение дел. Нам пришлось наскоро организовать временную бухгалтерию, и, как деловой человек, вы поймете, какие это доставляет затруднения.

— Вам очень много приходится работать, мистер Мильбург?

— О, да, я всегда должен был напряженно работать.

— Вы и до смерти Лайна были очень прилежны?

— Да, я могу это утверждать.

— До поздней ночи?

Мильбург все еще улыбался, но сейчас в его глазах промелькнуло странное пугливое выражение.

— Я очень часто работал до поздней ночи.

— Не можете ли вы вспомнить, что вы делали вечером 11 числа этого месяца?

Мильбург уставился глазами в потолок, как будто погруженный в размышления,

— Да, я думаю, в тот вечер я работал до позднего времени.

— В вашем собственном бюро?

— Нет, я большей частью работал в бюро мистера Лайна — по его собственному предложению.

Это было, во всяком случае, очень смелым утверждением, потому что Тарлинг хорошо знал, что Лайн сильно подозревал его.

— И он вам дал также ключи от своего собственного письменного стола? — сухо спросил Тарлинг.

— Да, сэр, — ответил Мильбург с легким поклоном. — Из этого можете заключить, что мистер Лайн доверял мне во всех отношениях. — Это он произнес так естественно и убежденно, что Тарлинг был поражен.