Тайна жемчужной бухты

Миккола Марья-Леена

— Рита, посмотри, там ещё какая-то коробка! — закричал Эдвард.

Рита сунула в неё руку и медленно вытянула из неё что-то красное. Коробка упала на пол, а в руках у Риты оказался купальник, как будто сделанный из кораллов.

— Ах, Рита, какой же он красивый! — воскликнула Каролина. — И такой пупырчатый!

— Очень красивый, — сказала мама.

Рита наклонилась, чтобы погладить ткань купальника, и неожиданно из глаз её полились слёзы. Все удивлённо смотрели на неё, а Каролина спросила:

— Почему ты плачешь? Разве ты не рада?

— Рада, — шмыгнула носом Рита. — Это я

от радости.

Она встала и крепко обняла папу.

И тут все поняли, что ужасно проголодались и замёрзли. Мама принесла чай и разные сладости. Все были довольны и старались угодить друг другу, передавали хлеб, масло, ананасовые дольки и виноград, и папа каждому отрезал по большому куску сыра.

— Ну а теперь быстро спать, — решительно сказала мама. — На часах уже час ночи. Завтра мы все спокойно сможем полюбоваться нашими подарками.

Мама поднялась в комнату к близнецам, чтобы укрыть их одеялом. Они моментально уснули. Она зашла к Рите и поцеловала её в лоб.

— Спокойной ночи, моя отважная девочка, — прошептала мама так тихо, что Рита едва расслышала, а потом сразу провалилась в сон.

18

На следующее утро и Рита, и близнецы спали так долго, что проснулись только к полудню. Папа вытащил в сад стол с плетёными стульями и поставил их под деревьями. Мама расставила тарелки и чашки.

— А когда придёт тётя Элми? — спросил Эдвард.

— Тётя Элми уехала, — сказал папа. — вряд ли уже вернётся.

— Мы проведём остаток лета все вместе, нашей большой и дружной семьёй, — сказала мама и сунула в рот Нестору ложку с фруктовым салатом. — Правда, здорово?

Близнецы закивали, и всем стало хорошо и радостно, даже Нестор это почувствовал и весело загулил. Рита старалась улыбаться вместе со всеми, но ей отчего-то было немного грустно и одиноко. Она понимала, что не сможет рассказать о своём путешествии туда даже папе. Ей показали подводный мир, но она никогда не сможет туда вернуться. Ах, как бы ей хотелось поговорить об этом, рассказать о его таинственной красоте и поделиться страшными историями о самом глубоком дне… Она надеялась, что никто не заметит, что в такой радостный день на душе у неё скребут кошки. Папа, внимательно посмотрев на неё, собрался было что-то спросить, но в этот момент из-за угла появилась знакомая фигура в джинсах и зелёной рубашке с большим пакетом в руках.

— Каури! Каури пришёл! — закричали близнецы и запрыгали на месте.

Каури был тут же представлен папе, а мама пригласила его к столу. Каури развернул пакет и достал оттуда картину. Это была акварель, которую он рисовал в саду возле дома. Каури вручил картину маме.

Мама повернула её, чтобы всем было видно. На картине над разросшимся садом сияла бледная луна, её серебряный свет озарял извилистую тропинку, которая уходила к берегу реки. Дом тоже был окутан серебряным сиянием, в окнах, как в зеркале, отражался сад и лунная ночь. Это был и их дом, и немного не их. Сад казался родным и знакомым, но в то же время в нём было

что-то особенное и необъяснимое. Если долго на него смотреть, в груди начинало что-то щемить.

— Надо же, как красиво, — сказала мама после некоторого молчания. — Мы повесим её на стене в гостиной, рядом с бабушкиным портретом.

А потом Каури достал ещё одну картину. На ней была русалка, длинные волосы которой волнами спускались на плечи, а зелёные глаза смотрели прямо на нас. Большой и сильный хвост изогнулся красивой дугой и, казалось, вот-вот ударит по воде и поднимет фонтан брызг. В одной руке русалка держала большую жемчужину, в другой — серебристую рыбку. За спиной у неё плавали морские коньки, а ещё дальше резвилась стая дельфинов.

Все затихли от удивления. Наконец Эдвард сказал:

— Мне кажется, эта русалка немного похожа на Риту.

И все снова замолчали. Рита не знала, куда деть глаза и что сказать. Щёки её пылали.

— И правда, — согласился папа через некоторое время. — Действительно похожа. Какая вдохновенная работа!

Тут уже и мама подтвердила, что на картине что-то такое, что есть только у Риты. Какая-то загадка в глазах.

Рита мельком взглянула на Каури и поняла, что мамины слова ему очень понравились, хотя он ничего и не сказал в ответ. Все в один голос стали обсуждать картину, удивляться точности деталей и хвалить автора. Рита взяла её в руки и спросила:

— Можно мне оставить её себе?

— Она твоя, — сказал Каури и посмотрел Рите прямо в глаза.

И Рита поняла, что Каури догадался, что он почувствовал, что с ней произошло что-то необычное, но что она не может никому об этом рассказать. Слов и объяснений не требовалось, рисунок говорил сам за себя.

— Хорошая каравель, — выдохнул Эдвард.

Все улыбнулись, даже Рита. Теперь она смотрела на картину без опаски и смущения. Русалка была стройная и серьёзная и смотрела на Риту так, словно они были хорошо знакомы. Рита поблагодарила Каури, отнесла картину к себе в комнату, поставила на кровать и долго-долго рассматривала.

Когда Рита вернулась в сад, мама уже убирала со стола, а папа беседовал с Каури.

— Все мы когда-то произошли от рыб, которые выбрались на сушу более трехсот миллионов лет назад, — говорил папа. — Мы должны всегда помнить, что жизнь зародилась в воде, в солёной воде океана, что человек состоит в основном из воды. Она для нас просто жизненно необходима. Именно поэтому эту удивительную реку необходимо сохранить и защитить.

Каури кивнул и посмотрел на реку, а Каролина сказала:

— Даже ребёночек в животе у мамы живёт в солёной воде.

«И неосознанно тоскует по этой воде», — подумала Рита, но в слух этого не сказала.

Слушая других, Рита поняла, что её всегда беспокоила судьба водного царства, и что это чувство, сжимавшее её сердце и серой тенью нависавшее надо всем, что её окружало, стало постепенно исчезать. Она рассеянно улыбалась, а папа подмигнул ей, словно догадавшись о её мыслях.

Хотя, конечно, это было невозможно. Эти мысли принадлежали только ей. Ей одной.