Тайна золотого цветения

Самаэль Аун Веор

Глава 11

Голова Иоанна

Звучали барабаны и из толпы раздавались крики. Но тетрарх перекрыл своим голосом весь шум: «Слушай меня, Саломея! Я дам тебе все, что душа твоя пожелаеь, Капернаум будет твоим! И плодородная равнина Тиберия! Даже до половины царства моего!»

Тогда, она бросилась на землю и, внезапно, с пятками, качающимися в воздухе, на руках продвинулась несколько метров как большой жук.

Затем она вскочила на ноги, теперь уставившись

на Ирода. Ее губы были окрашены кармином, ее брови черны, а глаза искрились опасным блеском, со лба капали, щекоча, капли.

Ирод и Саломея смотрели пристально друг на друга, пока Ирод не щелкнул пальцами.

Саломея тогда улыбнулась, показывая свои белые, прочные зубы и прошептала как скромная, стеснительная девушка: «Я хочу… чтобы они мне сейчас принесли на серебряном блюде..», — она забыла имя, но заулыбалась снова, и сказала ясно, — «голову Иоанна!»

Возможно, она была очень рассержена на своего любимого и поэтому обезглавила его, но когда она стала созерцать голову возлюбленного на подносе, она завыла, сошла с ума и погибла в эротическом безумии.

Ужасная внутренняя борьба в психике Саломеи — это злобное эго, тащущее других эго вниз в своем гнусном разложении, отвратительный триумф для дьявола–убийцы… ужасно… ужасно…

Ирод боялся толпы, потому что она верила, что Иоанн был пророком. 11 глава Евангелия от Матфея говорит о Иоанне Крестителе как о истинном Джинне, Небесном Человеке, Полубоге, что он выше пророков. Даже сам Иисус говорит о нем:

Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, он больше пророка. Ибо он тот, о котором написано: се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал человек больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его… И если хотите принять, он есть Илия, который должен был прийти. Кто имеет уши слышать, да услышит! — От Матфея 11:9–15 Эти слова великого Кабира Иисуса связывают двух великих древнееврейских персонажей в одно.

Иоанн Креститель, обезглавленный похотливой Саломеей, был на самом деле живым воплощением Илии, Пророка Всемогущего.

Тогда назаряне были известны как крестители, сабины и христиане святого Иоанна. Их ошибка состояла в абсурдной вере, что Кабир Иисус не был сыном Бога, а просто пророком, который хотел следовать за Иоанном.

Ориген 1 (том II, страница 150) наблюдает, что: «Есть некоторые люди, которые говорят, что Иоанн Креститель был Помазанником (Христом).» «Когда понятия гностиков, которые видели в Иисусе Логоса и Помазанника, начались продвигаться вперед, первые христиане оставили назарян, которые несправедливо обвиняли Иерофанта Иисуса в извращении учений Иоанна и в изменении крещения в Иордане на другое.» — Старинная рукопись Кодекс Назарен (Codex Nazarenus) II,страница 109 Саломея, голая, пьянная от вина и страсти, танцующая перед царем Иродом с невинной головой Иоанна Крестителя в своих эротических руках, потрясла земли Тиберия, Иерусалима, Галилеи и Капернаума…

Однако, мы не должны быть настолько разгневанными — Саломея живет внутри психологических глубин многих женщин… Вы знаете это… И ни один мужчина не должен считать себя

совершенным, потому что в каждом мужчине скрывается Ирод.

Убийство, очевидно, является самым разрушительным и испорченным актом, известным на планете Земля.

В книге всех тайн написано, что ты можешь убить не только кинжалом, огнестрельным оружием, виселицой или ядом. Есть много, убивающих высокомерным взглядом, иронической улыбкой или смехом, неблагодарностью или дискредитацией, или клеветой.

Истинно, я говорю вам, что мир полон женоубийц, матереубийц, отцеубийц, братоубийц и т. д.

Нужна большая любовь и мудрое соитие с тем, кого мы любим, если мы по правде хотим уменьшить убийцу–дьявола до космической пыли при помощи всемогущего копья Эроса.

Христианский святой 2-го столетия после Иисуса, более всего известный, благодаря своему целомудрию и аскетизму

Глава 12

Конец фатального треугольника

Теперь мы представим ужасный случай, который ясно демонстрирует, каким зловещим и тяжелым испытанием может быть эго ревности во время брачной жизни мужа и жены.

Ужасное событие произошло 1180 года в Провансе. Новости об этом распространялись повсюду до тех пор, пока в 1250 году они в конечном счете не стали литературной работой, как что–то, напоминающее эпопею…

«Случилось то, что Вильям Кабстаинг (William Cabstaing), сын бедного рыцаря замка Кабстаинг, прибыл ко двору Лорда Раймонда в Руссийоне и после того, как он представился, он спросил, если барон мог бы принять его в оружейносцы. Барон нашел его утонченным и дал свое согласие, чтобы он оставался при дворе.

Таким образом, Вильям остался, он вел себя таким учтивым образом, что его полюбили как высокопоставленные люди, так и низы. Он настолько отличился, что барон Раймонд назначил его служить пажом при его жене, леди Маргарите. Теперь Вильям старался еще упорней быть достойным как на словах, так и в делах, однако, это стало любовным делом. Леди Маргарита была пробуждена и в него влюбилась.

Усердие пажа, его служба, его беседы и убеждения понравились ей так сильно, что однажды она не смогла удержаться, чтобы не спросить: «Скажите мне, Вильям, полюбили бы вы женщину, которая показала бы вам признаки любви?» Вильям искренне ответил: «Я, конечно полюбил бы ее, госпожа, при условии, что признаки искренние.» «Именем святого Иоанна!» — Воскликнула леди, — «вы отвечаете как истинный джентльмен. А теперь я желаю увидеть, сможете ли вы различить или признать, являются ли признаки правдивыми или они просто таковыми кажутся.»

Вильям ответил такими словами: «Тогда, пусть будет так, как вы желаете, моя леди.»

Он задумался и немедленно любовь вступила с ним в поединок. Посланные ему мысли и любовь, проткнули его сердце и с тех пор он стал их победителем. Он начал складывать прекрасные стихи, изящные песни и поэмы, которые все были очень приятны тому, кому он их рассказывал и пел.

Более того, любовь, которая вознаграждает своих слуг, когда ей приятно, хотела вознаградить и Вильяма. Немедленно, леди начала думать о нем и желать его, и стала настолько одержимой, что не могла успокоиться ни днем, ни ночью. В Вильяме она видела в общем все дары храбрости и героических подвигов.