Тайна золотой лихорадки
Шрифт:
— Неважно, — простонала Трейси. — Меня опять тошнило. Пожалуй, я полежу до обеда.
— Мы останемся с тобой, — предложила Белинда. — Можно поработать над дневником.
— Нет, не надо. Вы поезжайте с Сэлли в музей, а мне сейчас лучше побыть одной, — настаивала Трейси.
— Ты уверена? — спросила Холли.
— Да. Передайте отцу, что я хочу пару часов полежать, а потом у меня, конечно, все пройдет. Скажите, пусть не волнуется.
Убедившись, что Трейси ничего не нужно, Холли и Белинда ушли — с надеждой, что пара часов сна пойдет ей на пользу. Они передали мистеру Фостеру слова Трейси,
Сэлли огорчилась, узнав, что Трейси нездорова, но согласилась с тем, что ей лучше остаться в отеле и отдохнуть.
— Вот увидите, не пройдет и часа, как она будет носиться по всему дому как сумасшедшая. Я-то ее знаю, — сказала Белинда, когда втроем они выходили из отеля, направляясь к пикапу Сэлли.
Открытый кузов машины был прикрыт большим куском брезента.
— Там у меня куча всякого барахла, — объяснила Сэлли, когда они сели в кабину. — Все собираюсь его выбросить, но каждый раз, как только посмотрю на это безобразие, решаю, что с уборкой можно и подождать.
— Вот и я думаю то же самое, когда смотрю на свою комнату, — посочувствовала Белинда.
Они выехали из города по новой дороге, уходящей на восток, а не по шоссе, ведущему к ущелью Койотов, по которому ехали накануне. Музей культуры осейо, объяснила Сэлли, размещается на пересечении дорог в большом старом здании, которое когда-то служило крупной этапной стоянкой — в те далекие времена, когда Запад оставался еще очень диким. Здание давно не ремонтировалось, но люди племени осейо собрались вместе и нашли деньги, чтобы начать ремонтные работы.
— Те деньги, которые мы получим от съемок рекламы, пойдут на содержание музея, — сказала им Сэлли. — Мой дедушка передал в музей массу замечательных вещей — он увлекается коллекционированием предметов культуры осейо. К тому же, он старейший представитель нашего племени. Его имя Джонни Белая Сова, — она посмотрела на девочек. — Он занимается тем, что вы называете целительством. И знает много удивительных вещей. Хотите с ним познакомиться?
— Еще бы! — с энтузиазмом ответила Холли.
— Он живет в небольшом домике недалеко отсюда, — сказала Сэлли. — Как только Трейси поправится, я устрою для вас всех поездку туда.
Вдруг она подалась вперед, глядя на что-то через ветровое стекло.
— Что это? Дым?
— Кажется, да, — кивнула Холли.
— О боже! — ахнула Сэлли, нажимая ногой на акселератор, отчего грузовик рванулся вперед. — Это же музей!
На предельной скорости они сделали поворот, и Холли увидела большое деревянное с. елая казала оты. здании, которое когда-то служило крупнотроение у перекрестка дорог. У нее екнуло сердце — дым поднимался от задней части здания.
Перед главным входом стояла машина — и в тот момент, когда Сэлли со скрежетом тормозов остановила пикап, из-за угла здания выбежала женщина. Это была Глория Энджел. В руках у нее была кинокамера, лицо выражало панику.
— Скорее! — крикнула она, когда Сэлли и две девочки выскочили из машины. — Там пожар! Надо позвать кого-нибудь!
Сэлли с ужасом смотрела на густеющую спираль дыма.
— Ехать за помощью нет времени — мы должны сами что-то сделать.
Она побежала по деревянным ступеням внутрь здания.
— А
Холли и Белинда посмотрели друг на друга и бросились вслед за ней в горящее здание.
Едкий смрад пожара ударил им в нос, как только они оказались внутри. За дверями они увидели большой вестибюль с комнатами по обе стороны. Сэлли бежала в глубь помещения. Холли и Белинда бросились за ней.
Дым усилился, от него першило в горле, и слезились глаза. Они вновь увидели Сэлли в конце коридора. Она распахнула дверь, и из проема вырвалось густое облако дыма. Девочки услышали пугающий хищный треск пламени.
— Сэлли, стойте! — крикнула Холли.
Но Сэлли уже нырнула в комнату и растворилась в дыму.
Испуганные, но полные решимости не оставлять друга в беде девочки шагнули через заполненный дымом дверной проем в пылающую комнату.
…Трейси лежала, свернувшись калачиком на кровати, и прислушиваясь к звукам, которые доносились с улицы. Она услышала гортанное рычание запущенного двигателя грузовика. Дождалась, когда звук стих вдали, после чего с хитрой улыбкой на лице отбросила одеяло и соскочила с кровати — полностью одетая и без малейших признаков болезни.
— Лопухи! — засмеялась она.
Потом она направилась к двери и чуть приоткрыла ее. В коридоре было пусто. Выскользнув из комнаты, Трейси тихонько спустилась по лестнице. Холли и Белинда так решительно возражали против ее предложения обыскать комнату Кита Уокера, что она сразу поняла — продолжать этот разговор бесполезно. Если она собирается устроить тщательный обыск в комнате этого типа, ей придется это сделать одной. Вот как появилась идея притвориться больной.
Трейси была убеждена, что найдет дневник Сумасшедшего Джека в комнате Уокера. И ей не терпелось помахать дневником перед носом подруг, доказав им свою проницательность.
Утренняя суета по поводу завтрака закончилась. Трейси слышала, как в столовой убирают со столов посуду. Вестибюль был пуст, за стойкой регистрации тоже никого не было — служащий находился на веранде, беседуя с кем-то. Трейси довольно ухмыльнулась — удачнее момента не придумаешь!
Она бросилась вниз по лестнице и украдкой проскользнула за стойку. Через несколько секунд она уже бежала обратно с ключом от комнаты Кита Уокера в руке. Никем не замеченная, она подкралась к его комнате и отперла дверь. Но не вошла в нее тут же, а помчалась обратно вниз и поспешно повесила ключ на прежнее место. Ведь кто-нибудь мог заметить, что ключ исчез, а Трейси меньше всего хотелось, чтобы ее обнаружили копающейся в вещах мистера Уокера.
Вернувшись к номеру Кита Уокера, она напоследок еще раз внимательно осмотрела коридор в обе стороны, после чего проскользнула в комнату и бесшумно закрыла за собой дверь. Только тут она смогла наконец вздохнуть свободно. А теперь — к делу!
В комнате стояла двуспальная кровать, туалетный столик, шкаф для одежды, небольшой письменный стол и кресло. Еще была дверь, ведущая в ванную комнату. На столе лежало несколько книг и каких-то документов. Трейси проверила их, но было бы слишком наивно рассчитывать, что Уокер оставит дневник на самом виду.