Тайна

Мадам Байкер

Когда я отошла от шока и возмущения в зале было тихо, словно кто-то умер. Интересно, что случилось.

— Гарри Поттер. — Судя по-всему не в первый раз произнёс Дамболдор. А ясно, Гарри участвует. Так стоп. Гарри участвует?! Ну вот это уже перебор. Неужели кубок сломался? То Глассиас, то Поттер. Он вообще не может участвовать, ему нет семнадцати. Кубок бы выплюнул имя, даже если его забросит взрослый маг. Кто-то заколдовал его. Но зачем? Каждый год страна пытается убить героя. Разве это нормально? Одним словом — Хогвартс.

Парню никто не хлопал. Каркаров громко возмутился двум чемпионам из одной школы, мадам Максим согласно кивнула, произнеся

что-то на ломаном английском. Школьники зашушукались. Дамболдор отправил всех по гостиным. На выходе из зала меня кто-то потянул за рукав мантии. Оборачиваюсь и молча следую за другом.

— Кто такой Поттер? — Спрашивает парень.

— Ты серьёзно не знаешь кто это?

— Я из Болгарии, мы мало интересуемся английскими подростками. — Отшутился он.

— Мальчик который выжил. — Хмыкаю.

— Теперь понял, исключение всея Дурмстранг. — Заулыбался Виктор. Улыбаюсь в ответ.

Дни пролетали незаметно. Всё свободное время я проводила со старыми друзьями. Ребята рассказывали о том как сильно изменился Дурмстранг после моего перевода. Любимца Глассиаса Дэви теперь гнобили все, поголовно. Он много наговорил обо мне и поплатился своей репутацией. В школе новый учитель, который недолюбливает университетских ребят, особенно Женю. Мужчина взял его на карандаш из-за «маленькой шалости». Парфёнов просто научил школьников запускать волшебные петарды, которыми они неоднократно подорвали аудиторию маггловеда. Кевина травила вся Флемма, пока за него не вступился Кирилл. Уверена этого самовлюбленного индюка назначили бы старостой, если бы в Дурмстранге они были. Пожалуй по отметке ЧСВ паренёк переплюнул даже Малфоя, а это показатель. Сейчас мы опять сидим в выручай комнате. Ребята шутят, веселятся, делятся всё новой информацией. Рассказывают то, что мне и так понятно или то, что я уже знаю. Слушая их вполуха, я думала о том как счастлива, о том как они изменились, о том как изменилась я. Хотя нет, некоторые люди не меняются. Последней шуткой стала подколка Кирилла, парень заявил, что Крам выучил новый финт. Виктор толкнул его в плечо, все засмеялись, а мне стало грустно, сама не знаю почему. На выходе из комнаты меня остановил голос Виктора, оторвавшегося от обсуждений чего-то очень важного.

— Ты куда?

— Мне не хорошо. — Лгу без зазрения совести. Выйдя оттуда, облегченно выдыхаю. Неужели устала от шума? В прострации даже не замечаю как оказалась у Чёрного озера.

Сидя на сырой траве, вглядываюсь в очертания корабля. Такой большой и величественный. Плавная палуба, сияющая чистотой, развивающийся на ветру парус, занятый кем-то очень важным капитанский мостик… От созерцания прекрасной картины меня отвлекает странное тепло, чья-то мантия оказавшаяся на моих плечах приятно покалывает, разнося тепло по продрогшему телу.

— Под дождем в шёлковом платье… Ты хочешь, чтобы тебе стало действительно плохо? — Раздается бархатистый голос над ухом. Молчу, надеясь на скорый уход парня. Тот словно не замечая моего нежелания говорить, садится рядом.

— Ты знаешь, что врать не хорошо?

— О чем ты?

— Зачем было врать о плохом самочувствии людям, которые за тебя переживают? — Переспрашивает он.

— Просто скажи, что тебе нужно и уходи. — Шепчу я.

— Что с тобой стало, Рейн? Где та задира, которой восхищался весь факультет? — Насмешливо произносит парень.

— Со мной все хорошо, задира сидит возле тебя. Не все меняются, Вишневский. — Усмехаюсь.

— Нееет.
– Протягивает парень.

— Ты уже не

та. Маска приросла к лицу, поглотив твоё «Я», сделав похожей на тысячу других. Ты изменилась, Гермиона. Глупо это отрицать. — Философствует он.

— Ты как всегда ошибся.

— Да? Тогда почему главная заводила школы сбежала с обсуждения вечеринки в её честь? — Усмехается парень.

— В мою честь. — Повторяю я, он усмехается.

— Парни решили устроить праздник в честь твоего дня рождения.

— Который прошёл месяц назад. — Ухмыляюсь, раскусив его ложь.

— Похоже ты их вообще не слушала. Они устроят вечеринку ровно через месяц, потому что мы поздно приехали. — Объясняет Кирилл.

— Вишневский, что тебе нужно?

— Хотел узнать за что ты меня ненавидишь. — Смотря вдаль, заявил парень. Меня передернуло. Слишком самонадеянно, для человека не вызывающего во мне никаких чувств.

— Мне на тебя плевать. Раньше я тебя ненавидела, потом ты меня заинтересовал, через несколько часов оставил с тысячей вопросов и неприязнью, а сейчас мне всё равно.

— Может мне рассказать, что я думаю о тебе? — Ухмыляется парень. Молча киваю, не отрывая взгляда от корабля.

— До встречи с тобой я не знал насколько жалок. Любил себя, как сейчас. Но когда в Дурмстранге появилась первая девчонка за всю историю, это изменило не только правила, это изменило меня. С первого дня ты меня возненавидела, травила несколько лет, до сих пор не понимаю за что. Как я не пытался понравиться тебе, получалось только хуже. На рождество, когда ты заминировала аудиторию Дэви, я промолчал, хотя знал, ты сделала это специально. Механизм маги-салютов другой, вы с Парфеновым подложили туда слабый детонатор. Я терпел, молчал, но знаешь, ты сделала меня лучше. Чтобы доказать тебе свою полноценность, я изменился. Похудел, занялся спортом, изучил несколько языков, подтянул не интересующие меня предметы, научился шутить, стал душой компании, фактически занял твоё место, а всё благодаря тебе. Потом мы встретились, случайно. Ваша проницательность не узнала в красивом, уверенном парне, мальчишку, над которым так долго смеялась. Мы хорошо общались, но услышав моё настоящее имя, ты отдалилась. — Смотря на меня, рассказал парень.

— Ревность.

— Что «ревность»? — Переспросил парень.

— Я ревновала Кевина к тебе. С переводом в Дурмстранг брат отдалился от меня. Стал бегать за тобой. Мне было обидно, а потом это вошло в привычку. — Объяснила я. Парень выпучил на меня глаза, находясь в шоке.

— Спасибо, тогда ты сделала меня лучше. Жаль, что ты изменилась.

— Это не так.

— А как? Малышка никогда не пряталась от проблем, она была главным весельчаком и никогда не сбежала с обсуждения вечеринки, особенно в её честь. Она не врала друзьям, не терпела, не молчала. Она не стала бы разговаривать со мной и она не ты. — Холодно произнёс парень. В глазах предательски защипало, стало так больно и обидно, подумаешь обижала мальчика. Сколько лет назад это было? Зачем он так со мной?

— Вот видишь. Малышка бы давно меня прокляла, а не лила слёзы. — Умехнулся парень.

— За что ты так со мной? — Сквозь слёзы спросила я.

– Это моя благодарность ей.

— Я…я…я…сломалась, стала другой. Теперь ты доволен?! Мне не нужна твоя благодарность. Благодари Мерлина, что я забыла палочку в комнате. — Закричала я, подавив слёзы.

— Нет, мне нужна малышка.

— Зачем?
– Шиплю.
– Её больше нет. Она умерла на похоронах матери. Осталась только я.— Шепчу.