Тайная битва сверхдержав

Орлов Александр

Однако несмотря на некоторое смягчение международной напряженности, отношения между СССР и США, между Советским Союзом и западным миром в целом были крайне неровными. Краткосрочные полосы потепления перемежались с острыми международными кризисами, порой ставившими человечество на грань ядерной войны. В военно-политических кругах обеих сторон преобладало конфронтационное мышление, опиравшееся на противостоящие друг другу военные блоки НАТО и Варшавского Договора. Любой возникавший кризис сопровождался угрозами применить силу против другой страны или демонстрацией силы.

Крайнее недоверие между правящими кругами СССР и стран Запада не позволяло разработать и применить на практике

действенные меры контроля над различными вариантами разоружения, разработать меры доверия.

Более того, учитывая рост обороноспособности СССР, наличие у него атомного оружия и его носителей, военно-политическое руководство США считало, что они смогут создать превосходящие по отношению к Советскому Союзу стратегические силы за счет «преимущества» в ядерном оружии и средствах его доставки к объектам удара. США пытались найти новый путь, который привел бы к созданию превосходства над военной мощью стран советского блока в первую очередь в стратегической авиации. Силам, предназначенным для воздействия по группировкам войск на театрах военных действий, отводилась второстепенная роль.

Создание превосходства в стратегических силах американская правящая элита намеревалась достичь за счет принятия на вооружение водородного оружия, более мощного по сравнению к атомным, и оснащения сил, действующих на ТВД, тактическим ядерным оружием. Как отмечал известный американский политолог Г. Киссинджер, «приход к власти правительства Эйзенхауэра в 1953 году ознаменовался принятием новой оборонительной политики, которая делала гораздо больший упор на ядерные силы, как стратегические, так и тактические» {231}.

Таким образом, с начала 50-х годов США, хотя и утратили монополию на ядерное оружие, но, имея превосходство по его количеству и по средствам доставки и продолжая в какой-то мере оставаться недосягаемыми для ответного удара, разработали новую стратегию. Эта стратегия, вошедшая в историю под названием стратегии «массированного возмездия», была принята в США вскоре после избрания Д. Эйзенхауэра президентом страны. Она предусматривала ведение против СССР и других социалистических стран исключительно всеобщей, и никакой другой, ядерной войны. Главное средство войны американские правящие круги видели в мощной стратегической авиации, способной наносить ядерные удары по глубокому тылу Советского Союза. При этом предполагалось, что воюющие державы или их коалиции, обладающие ядерным оружием, используют все имеющиеся средства, без каких-либо ограничений, в том числе и ядерного оружия. «…Наша стратегическая доктрина, — писал Г. Киссинджер, — почти не признавала никаких промежуточных состояний между тотальной войной и тотальным миром. Она рассматривала всеобщую войну как единственное решение проблемы» {232}.

Всеобщая ядерная война мыслилась как односторонний и безнаказанный акт со стороны США, и в отличие от стратегических концепций первых послевоенных лет ведение войны против СССР без применения ядерного оружия исключалось. Предполагалось путем массированных ударов с широким применением ядерного оружия, осуществляемых силами стратегической авиации, уничтожить военно-промышленные объекты и административно-политические центры противника, в решающей степени подорвать экономику, нарушить управление страной, сломить волю противника к сопротивлению и достигнуть таким путем стратегических целей войны. Окончательный разгром возлагался на все имеющиеся силы и средства, и прежде всего на войска европейских стран НАТО. Основным способом развязывания войны считалось внезапное нападение.

«Массированное возмездие» как официальная стратегия США была объявлена в речи государственного секретаря США Д. Ф. Даллеса

перед Советом по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 года. Он заявил, что впредь США будут полагаться в проведении своей внешней и военной политики прежде всего на «устрашающую силу массированного возмездия», на свою «огромную способность к возмездию, мгновенно, средствами и в районах по собственному выбору {233}. В декабре того же года эта стратегия стала официальной для НАТО под названием стратегии „щита и меча“.

Основные положения этой коалиционной стратегии были разработаны Пентагоном еще в 40-е годы и одобрены Советом НАТО в 1952 году. Решающая роль разящего «меча» отводилась, как и прежде, американской бомбардировочной авиации. Однако в отличие от 1952-го, в 1953—1954 годы Пентагон исходил в своих военно-стратегических принципах из применения не только стратегического, но и тактического и оперативно-тактического ядерного оружия. Европейским государствам НАТО отводилась роль «щита», своего рода дополнения к вооруженным силам США на Европейском театре военных действий. Эти силы должны были:

спровоцировать концепцию вооруженных сил социалистических стран, с тем чтобы они могли быть уничтожены ядерными ударами НАТО;

захватить территорию стран Центральной и Юго-Восточной Европы;

подготовить и организовать контрреволюционные выступления в социалистических странах {234}.

Принятие на вооружение НАТО военно-стратегических концепций США произошло в расчете на включение ФРГ в этот военный блок. Это обещало и значительное повышение его ударной силы, и существенное усиление обычных вооруженных сил, в частности сухопутных войск на Центрально-Европейском театре военных действий. Выходило, что народы стран Западной Европы, и прежде всего ФРГ, поведут чреватые наибольшими потерями войны, отстаивая интересы США.

Были приняты меры к тому, чтобы надежнее привязать западноевропейские страны НАТО к ядерной колеснице Вашингтона, сделать их соучастниками готовившейся Пентагоном ядерной войны против СССР и его союзников. На сессии Совета НАТО в апреле 1953 года был поставлен вопрос об оснащении ядерным оружием вооруженных сил НАТО.

«Чтобы нейтрализовать возможность отрицательного отношения союзников к американским планам атомных ударов, — говорил государственный секретарь США Дж. Даллес на секретном совещании в январе 1954 года, — следует обменяться с западноевропейцами некоторой информацией по данному вопросу и позволить кое-кому из них приобрести несколько атомных бомб» {235}.

В связи с такими установками американский конгресс пересмотрел в 1954 году закон Макмагона от 1946 года, по которому запрещалось распространение информации о ядерном оружии. По новому положению в распоряжение союзников США по блоку могли выделяться средства доставки ядерных устройств.

Вообще в те годы, как свидетельствует двухтомный сборник «Внешняя политика США, 1952—1954 годы», содержащий рассекреченные документы, на заседаниях Совета национальной безопасности многократно поднимался вопрос о применении атомного оружия против корейского, вьетнамского и китайского народов. Так, 31 марта 1953 года президент Эйзенхауэр высказал мысль, что нельзя исключать необходимости «расширить войну за пределы Кореи и пустить в ход атомную бомбу». 3 декабря 1953 года представитель госдепартамента Боуи отметил, что «поскольку в рекомендациях комитета начальников штабов под противником подразумеваются все коммунисты, потребуется подвергнуть атомному удару советские и китайские вооруженные силы и военные объекты на Дальнем Востоке. Это означает атомные бомбардировки по существу всех городов Китая».