Тайная доктрина. Том II
Шрифт:
Венера, подобно Меркурию, имеет весьма плотную атмосферу, так же как и Марс; так и снега, покрывающие их полюсы, тучи, скрывающие их поверхность, географическая конфигурация их морей и материков, смены времен года и климатов, все тесно аналогичны – во всяком случае, на взгляд земного астронома. Но подобные факты и соображения, отсюда вытекающие, имеют отношение лишь к возможности существования на этих Планетах человеческой жизни, как она известна на Земле. Что некоторые формы жизни, такие, как мы знаем их, возможны на этих Планетах, уже давно было много раз доказано, и кажется совершенно бесполезным вдаваться в подобные вопросы о физиологии и т. д. этих гипотетических обитателей, раз, в конце концов, читатель может прийти лишь к воображаемому развитию того, что знакомо ему и что окружает его. Потому лучше удовольствоваться тремя заключениями, которые Фламмарион, столь часто цитируемый нами, формулирует, как суровые и точные выводы, сделанные на основании известных фактов и законов Природы.
1) Различные силы, которые были деятельны при начале эволюции, породили большое разнообразие среди существ на нескольких мирах, как в органическом, так и неорганическом царстве.
2) Одушевленные
3) Человечества других миров разнятся от нашего настолько же по своему внутреннему строению, как и по своему внешнему физическому типу.
Наконец, читатель, который может усомниться в основательности таких заключений, противоречащих Библии, может обратиться к Добавлению в труде К. Фламмариона, где подробно рассматривается этот вопрос, ибо в труде, подобном этому, совершенно бесполезно указывать на логическую нелепость тех церковников, которые отрицают множество миров на основании авторитета Библии.
В связи с этим, мы можем напомнить времена, когда ярое рвение первобытной церкви противостало доктрине о шарообразно сти Земли на том основании, что народы, находящиеся на противоположной стороне, оказались бы вне возможности спасения. И еще раз мы можем вспомнить, какое долгое время потребовалось для нарождающейся науки, чтобы разбить представление о плотном небосклоне, вдоль борозд которого двигались звезды для особого назидания земного человечества.
Теория о вращении Земли была встречена с такою же оппозицией – даже вплоть до предания мученичеству лиц, открывших ее – потому что, кроме того, что теория эта лишала нашу планету ее важного центрального положения в пространстве, но она еще произвела потрясающее смущение в представлениях, что касается до Вознесения – ввиду того, что термины «вверх» и «вниз» становились совершенно относительными и, таким образом, не мало усложнился вопрос о точном местонахождении Неба!. [1674]
1674
Любопытное вычисление, приводимое в научном и остроумном труде «Боги Его Книга», написанном страшным «Саладином», известным агностиком, по которому, если бы Христос возносился со скоростью пушечного ядра, то он не достиг бы даже Сириуса, ярко напоминает о прошлом. Это вычисление заставляет нас предположить, и не без основания, что даже наш век научного просвещения может быть столь же нелепым в своих материалистических отрицаниях, как были нелепы и материалистичны в своих религиозных утверждениях люди средневековья.
По лучшим современным вычислениям не менее 500 000 000 Звезд различной величины могут быть уловлены сильными телескопами. Что же касается до расстояний между ними, то они не поддаются вычислению. И неужели же наша микроскопическая Земля – «песчинка на берегу беспредельного океана» – будет единственным средоточием разумной жизни? Наше Солнце, которое само по себе в 1 300 000 раз больше нашей Планеты, становится ничтожным рядом с гигантским Солнцем, Сириусом, а последний, в свою очередь, умален другими светилами в беспредельном Пространстве. Эгоцентрическое представление Иеговы, как особого хранителя небольшого и скромного полу-номадического племени, может быть приемлемым рядом с представлением, ограничивающим сознательное существование нашею микроскопическою планетою. Первоначальные причины для такого представления без сомнения были: (a) незнание астрономии ранними христианами, вместе с преувеличенной оценкой значения человека – примитивная форма себялюбия; и (b) опасение, что если гипотеза о миллионах других населенных Планетах будет принята, то последовало бы подавляющее возражение: «в таком случае, должно было быть особое Откровение для каждого Мира?» – что вызвало бы представление Сына Божьего, вечно совершающего «как бы обход». По счастью, сейчас нет необходимости затрачивать время и энергию, доказывая возможность существования таких Миров. Все разумные люди признают это. Но сейчас остается показать, что если будет доказано, что существуют Миры, кроме нашего, населенные человечествами, совершенно отличающимися как между собою, так и от нашего – как это утверждается Оккультными Науками, – то эволюция предшествующих Рас, может считаться наполовину доказанной. Ибо, где тот физик или геолог, который готов настаивать, что Земля не изменялась много раз в течение миллионов лет, протекших на протяжении ее существования; и что сменив свою «кожу», как это называется в Оккультизме, Земля не имела каждый раз свое особое Человечество, приспособленное к тем атмосферическим и климатическим условиям, которые являлись следствием такого изменения? А если так, то почему бы предшествовавшие нам четыре, и совершенно различные, Человечества, не могли существовать и процветать до нашей Пятой, Адамической, Коренной Расы?
Тем не менее, прежде чем закончить наше словопрение, мы должны ближе исследовать, так называемую, органическую эволюцию. Исследуем хорошенько и посмотрим, нет ли какой возможности согласовать наши Оккультные данные и хронологию, хотя бы – до некоторой степени, – с данными науки.
C
Добавочные замечания относительно эзотерической геологической хронологии.
По-видимому, возможно исчислить приблизительную длительность, во всяком случае, геологических периодов, на основании соединенных данных науки и оккультизма, имеющихся перед нами. Геология, конечно, в состоянии определить одну вещь почти точно, именно, толщу различных отложений. Само собою разумеется, что время, потребовавшееся для какого-либо наслоения на морском дне, должно быть строго пропорционально толще массы так образованной. Несомненно, скорость выветрива ния почвы и распределение материи на днищах океана изменялись на протяжении веков, и различного рода катаклизмы нарушали «однообразие» обычных геологических процессов. Итак, если мы имеем некоторое
«Разделив время на сто равных частей, какова бы ни была настоящая его длительность, протекшая от начала появления жизни на Земле [низший Лаврентьевский слой], мы должны будем отнести к Изначальной Эпохе более, чем половину всей длительности, скажем 53'5; к Первичной Эпохе 32'2; к Вторичной – 11'5; к Третичной – 2'3; к Четвертичной – 0'5 или же пол процента». [1675]
Теперь, раз удостоверено на основании Оккультных данных, что, время, прошедшее от начала первых осадочных отложений, равняется 320 000 000 лет, то мы в состоянии начертать следующую таблицу:
1675
«Philosophy Historical and Critical», стр. 481.
Такие вычисления согласуются с утверждениями Эзотерической Этнологии почти в каждом случае. Часть Атлантического Третичного цикла от «апогея славы» этой Расы, вначале Эоценского периода, до великого катаклизма в середине Миоценского, окажется длившейся около трех с половиной до четырех миллионов лет. Если продолжительность Четвертичного периода не была преувеличена, что весьма правдоподобно, то погружение Рута и Даития должно быть отнесено к После-Третичному Периоду. Весьма вероятно, что приведенные здесь данные уделяют несколько слишком долгий период, как Третичной, так и Четвертичной эпохе, ибо Третья Раса идет далеко назад во Вторичную эпоху. Тем не менее, цифры весьма показательны.
1676
Цифра, вероятно, чрезмерна.
Но так как возражения, вытекающие из геологической очевидности, допускают лишь 100 000 000 лет, то сравним наши утверждения и учения с данными точной науки.
Эдвард Клодд [1677] , говоря о труде де Мортийе «Les Materiaux pour l'Histoire de l'Homme», где человек помещается в середину Миоценского Периода [1678] , замечает, что:
«Поиски столь высоко определившегося млекопитающегося, как человек, в отдаленную эпоху истории жизни нашего земного шара, явились бы противоречием всему, чему учит доктрина эволюции и, кроме того, они не были бы поддержаны теми, кто верят в особое творение и в неизменяемость видов».
1677
«Knowledge», статья «Древность Человека в Западной Европе», Март 31-ый, 1882.
1678
Но в другом труде «Доисторическая Древность Человека», написанном около двадцати лет тому назад, он щедро допускал лишь 230 000 лет для нашего человечества! Так как мы узнаем, что ныне он помещает человека в середину Миоценского периода, то мы должны сказать, что многоуважаемый проф. доисторической антропологии в Париже несколько противоречит себе и непоследователен, если только не наивен в своих воззрениях.
На это можно было бы ответить: (a) доктрина эволюции, как она была первоначально изложена Дарвином и затем развита позднейшими эволюционистами, не только является обратным примером непогрешимости, но она отвергнута несколькими выдающимися людьми науки, например, де Катрефажем во Франции, д-ром Вейсманном, эволюционистом, в Германии, и многими другими; ряды анти-дарвинистов увеличиваются с каждым годом [1679] ; и (b) истина, чтобы быть достойной этого имени и остаться истиной и фактом, едва ли нуждается в испрашивании поддержки от какого-либо одного класса или секты. Ибо, если бы она получила поддержку от верующих в особое творение, она никогда не была бы признана эволюционистами и обратно. Истина должна покоиться на своем собственном прочном основании фактов и ожидать признания, когда все предрассудки на ее пути будут устранены. Хотя вопрос был уже вполне рассмотрен в своем главном аспекте, тем не менее полезно разбивать каждое, так называемое, «научное» возражение, по мере нашего продвижения, когда мы будем делать, так называемые, еретические и антинаучные утверждения.
1679
Коренная и основная мысль о происхождении и превращении видов – наследственность приобретенных способностей – по-видимому, в последнее время встретила серьезных противников в Германии. Дю Буа-Рэймонд и д-р Пфлюгер, оба физиологи, помимо других, столь же выдающихся ученых, находят непреодолимые трудности и даже невозможности в этой доктрине.