Тайная геометрия
Шрифт:
Караван событий шел по бесконечным барханам жизни, все набирая и набирая ход.
31. Явка с повинной
– Не может этого быть! – повел вокруг своими стекляшками Лисоверт. – Чтобы Алексей Григорьевич грабил инкассаторов!.. Какая-то нелепица! Самовар из ваты!
Ангелина Анатольевна возмутилась:
– Знаю я эту милицию, им лишь бы отчитаться! Лишь бы начальству угодить! Конечно, самого Балалаева обчистили! Вот они на стену и лезут!
Произнося свою речь, Рогальская ходила вдоль садовой дорожки, и миниатюрные копытца ее высоких каблуков оставляли во влажном песчаном грунте глубокие ямки, похожие на пулевые отверстия.
– Ты-то чего молчишь, Ефим Алексеевич? – наставил на Мимикьянова свою простодушную оптику генеральный директор. – Ты-то, Ефим, как считаешь, мог Грибков пойти на такое, а?
Ефим сжал губы в подковку концами, устремленную к земле: дескать, не знаю, что и думать.
В следующее мгновение его сросшиеся на переносице брови приподнялись.
Ефим увидел, как в калитку директорского сада один за другим втискивались трое мужчин. Это была лаборатория пространственных измерений в полном составе. Первым двигался прямой и мрачный, как приговор суда, исполняющий обязанности заведующего лабораторией Максим Карликов. За ним выступал, опустив львиную голову, младший научный сотрудник Феликс Бобин, а замыкал шествие – инженер Женя Вергелесов, нарядный, как киногерой. Снежно-белую шляпу он держал в опущенной левой руке.
Очки Ильи Сергеевича устремились на нежданных гостей с выражением вопроса.
Ангелина Анатольевна перестала хрустеть песком.
Лаборатория подошла к дачному столику, за которым сидел генеральный директор «Топологии», и выстроилась, словно воинское подразделение на плацу.
Все молчали, будто прятались за еще не нарушенной тишиной от новых нерадостных известий.
Наконец, Карликов грузно переступил с ноги на ногу, сморщил свое маленькое лицо медвежонка, укрепленное на большой колючей голове, и мрачно прогудел:
– Мы признаться пришли.
– Раз уж так получилось, – встряхнул львиной гривой Феликс Бобин и намертво уткнул глаза в землю.
Женя Вергелесов ничего не сказал, а только переложил свою снежно белую шляпу из левой руки в правую.
– В чем признаться-то? – осторожно и даже, как показалось Ефиму, с испугом спросил Лисоверт.
Карликов похрустел подошвами по песку, и ответил по праву старшего по должности:
– Мы же думали, тот эхолот «Зонд -5» был списанным. Мы не знали, что он остался на балансе. Ну, и… – исполняющий обязанности начальника лаборатории с видом вконец проигравшегося банкрота, махнул рукой.
– Понимаете, Илья Сергеевич, – вскинул голову Феликс, – там приемное устройство – очень мощное! Поличастотное… Вот мы и решили из него спутниковую
– Мы же должны в курсе научных новостей быть! – несмело промямлил Женя Вергелесов, смутился и переложил белую шляпу из правой руки обратно в левую.
Лисоверт смял кожу над переносицей, отчего ее складки стали похожи на маленький лабиринт, где вход есть, выхода – нет.
– Какой «Зонд-5»? Какая антенна? Какая порнография? – почти жалобно произнес он. – Что вы несете? Максим Сергеевич! – устремил очки на исполняющего обязанности начальника лаборатории генеральный директор.
Карликов два раза моргнул маленькими медвежьими глазками и ответил:
– Разве правильно, если Алексей Григорьевич за нас сидеть будет? Мы же не знали, что его за этот «Зонд– 5» арестуют… Это же старье! Кому он нужен! Только браконьерам каким-нибудь!
– А с чего вы взяли, что Грибкова за этот ваш «Зонд-5» арестовали? – спросил Ефим.
Карликов опустил глаза:
– Один человек рассказал… Только он просил его не называть!
– Ну, уж, скажите, пожалуйста! – повысил голос Мимикьянов.
– Мы обещали не говорить, – робко проблеял, прячась за спины товарищей, инженер Вергелесов.
– Мы слово дали! – гордо встряхнул львиной гривой младший научный сотрудник Феликс Бобин. И тут же по-кошачьи вздрогнул.
Потому что генеральный директор ударил твердым кулаком кадрового рабочего-металлиста по дощатой крышке стола, чудом не пробив ее насквозь:
– Отвечайте, когда вас спрашивают!
Маленькое медвежье лицо на большой колючей голове Максима Карликова сморщилось, но ничего не произнесло.
Феликс копытил башмаком песок.
Женя изучал изнанку шляпной тульи.
– Ну! – понизил тембр голоса почти до инфразвука Лисоверт. – Максим Сергеевич!
– Полина Аркадьевна нам сказала, – понимая, что не всякий допрос можно выдержать, тихо ответил Карликов. – Мы ее в магазине встретили, мы… это… как раз вермишель покупали, а она бутылку пива, что ли, брала… Она нам и рассказала.
– Чего это она? С ума старуха тронулась? – словно бы самой себе, но так, чтобы ее услышали, заметила пресс-секретарь.
В тишине над столом с жужжанием вертолетного двигателя начала барражировать оса с вытянутым черно-желтым фюзеляжем.
– Это она, наверное, для маскировки сказала… – без особой уверенности в голосе, произнес Лисоверт. – Чтобы люди не болтали, будто Грибков инкассаторов ограбил… Слухи-то, сами знаете, как у нас по городку расходятся… Быстрее скорости света… Хотя, говорят, по Эйнштейну это и невозможно.