Тайная игра
Шрифт:
– То, что напишешь заявление в органы опеки, чтобы тебя забрали в детский дом? – спросил Сергей.
– Не знаю, может, и правда, – ответила Глаша.
– Прости, дочка, что не разрешил, – сказал Мурашов. – Сейчас у меня рабочий день. Потом позвоню и скажу своё решение.
– Подумаю ещё, вчера маму обидел, – произнесла Глафира, сегодня меня довёл до слёз.
– А откуда ты… – спросил Сергей.
– Знаю, слышала вчера, – ответила Глаша и отключилась.
Прозвенел звонок на урок.
***
– Сергей,
Мурашов, всё ещё относясь к новому сотруднику с недоверием, ответил довольно прохладным тоном:
– Да так, семейные проблемы.
– Что случилось? Может, я смогу чем-то помочь?
– Нет, Саш, ты ничем не поможешь. Отстань, сам решу свои проблемы.
– Ладно. Но, если что, всегда можешь рассчитывать на меня. Да, Серёг, а что у нас по делу о краже в ювелирке?
– Скоро должны подойти потерпевшие для дачи показаний под протокол, – ответил капитан Мурашов, посмотрев на часы. – Через полчаса уже должны быть.
– Значит, ждём, – ответил старший лейтенант Скороходов, – ещё же Рублёв должен подойти к майору Овсянникову.
– Ну да, придёт, мы его отправим к Марку Матвеевичу, – ответил Мурашов.
***
Караваев с Сухаревым в баре заказали пиво, по три пачки солёного арахиса и по солёному сыру-«косичке». Макс, отпивая пиво и заедая солёным сыром, сказал:
– Слушай, Дэн, мы же типа под протокол ещё должны вроде как показания дать?
– Ну, типа да, вроде бы, должны, а что? – ответил Денис, тоже отпивая пиво и заедая солёным арахисом.
– Нам же этот мент сказал, что в отделение надо будет подойти и дать показания под протокол. Я тут подумал: может, нам сознаться?
– Сухарь, ты с дуба рухнул? В чём сознаться?
– Ну, что это мы… Короче, признаться в том, что это мы кассу обчистили.
– Ага, мы признаемся в том, что кассу грабанули; а они на нас ещё и кражу брюликов повесят и впаяют хороший срок.
– Каравай, по-моему, это ты с дуба рухнул. Тоха-то в коме, придёт в себя и тоже потом даст показания и, естественно, укажет на нас.
– Значит, надо сделать так, чтобы Сметана не вышел из комы.
– Э-э-э, ты о чём, Дэн? Я на это не подписывался, в мокрухе участвовать не буду.
– И что ты предлагаешь? За решётку отправиться?
– Почему сразу за решётку? Дэн, я предлагаю добровольно признаться, – ответил Макс. – Ты как хочешь, а я пойду в ментовку. По-любому менты раскопают всё.
Караваев помолчал несколько минут, потом сказал, отпивая пиво и доставая из пачки арахис:
– Срок по-любому получим, конечно. Наверное, ты прав. У тебя же есть визитка этого мента Мурашина или как его?
– Не наверное, а прав. К тому же, если станем сотрудничать со следствием, как у них это называется, минимум получим подписку, максимум –
– Звони тогда, скажи, что придём. К тому же мы джип видели. Правда, ни номера, ни бандитов толком не видели.
– Ну, серии и две цифры разглядели. Но у них же должна какая-то программа быть, – ответил Сухарев, набрав номер Мурашова:
– Алло, Сергей Петрович, это Максим Сухарев… да, вы у нас в больнице вчера были. Когда мы можем к вам подойти?.. Ага, вспомнили… Завтра к двенадцати?.. Сможем… Хорошо, придём.
Денис с Максимом попросили счёт.
***
– Да, Петя. Пропусти к нам, – сказал Александр, ответив на телефонный звонок, – дальше мы сами.
– Проходите в сто десятый кабинет, – сказал Пётр из дежурной части.
– Да, войдите, – ответил Мурашов на стук в дверь.
– Мы по поводу вчерашнего ограбления нашего салона.
– Вам, гражданка Рублёва, в сто пятнадцатый кабинет к следователю Ежовой, – сказал Мурашов. – А вам, гражданин, в сто тридцать пятый кабинет к майору Овсянникову. Саш, проводи женщину к Веронике Николаевне, а я провожу гражданина Рублёва к Марку Матвеевичу.
Старший лейтенант и капитан проводили Рублёвых в кабинеты и вернулись к себе.
Ежова посмотрела паспорт Рублёвой, записала данные и сказала:
– Меня зовут Вероника Николаевна, я веду дело по ограблению вашего ювелирного салона «Весна». Анжела Юрьевна, расскажите ещё раз, что вы знаете о вчерашнем происшествии в вашем салоне?
– Вероника Николаевна, я уже говорила вашим коллегам: где-то около часу дня в наш салон вбежали трое в масках с дырочками.
– С прорезями для глаз? – спросила Ежова, записывая ответы.
– Да, и сразу стали стрелять в воздух, затем один из них направил на меня пистолет и сказал: «Собирай все деньги, что есть в кассе, – и без глупостей. Нажмёшь на кнопку – пристрелю». После этих слов он выстрелил по охраннику. Я собрала всю сумму и отдала.
– Анжела Юрьевна, вы в руки им отдали деньги?
– Нет, у них сумка была большая, болоньевая. Я туда положила восемьдесят пять тысяч; Андрей, наш охранник, попытался их остановить и был ранен.
– Как – ранен?? В больницу он тоже был доставлен?
– Нет, его только слегка поцарапало, как сказали ваши эксперты. Мы со Львом Яковлевичем сами перевязали ему рану.
– А потом что было?
– Они потом выстрелили в пол и ушли. Андрею мы рану уже после их ухода перевязывали.
– И ювелирные изделия тоже они прихватили?
– Нет, это уже другие из подъехавшей иномарки. Когда эти молодые люди вышли… извините, Вероника Николаевна, можно водички, пожалуйста?
Ежова налила из графина стакан воды и дала Рублёвой. Анжела, отхлебнув, продолжила: