Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции
Шрифт:
Общий разговор все время вращался вокруг того, что в наследство молодым достается испорченная система. Ребята искренне надеялись, что RAN, «Международная амнистия», MoveOn, The Pachamama Alliance и другие неправительственные организации укажут им, куда направить свои усилия, чтобы исправить неполадки системы. На меня произвели глубокое впечатление их сила духа и решительность.
Когда обед закончился, Сара, Джозеф и еще один парень, их друг Эрик Корнаки, повезли меня в отель. По дороге Эрик делился впечатлениями о том, как изучал работу местного пивного завода, принадлежащего New Belgium Brewing Company из Форт-Коллинса, штат Колорадо. «Это было здорово не только потому, что мне нравится их пиво, — пошутил Эрик, — еще больше мне понравилось, как компания относится
«Точнее, их пять, — подключилась Сара. — Это равенство, прозрачность, доверие, сотрудничество и процветание для всех, кто там работает. В сущности, это и есть основные элементы демократии». Потом ребята наперебой рассказывали, что многие компании из числа тех, которые они изучали, сумели встроить эти принципы в свои бизнес-планы. Они встречали множество подобных компаний, от завода по производству кафельной плитки в Аргентине до продовольственных кооперативов на Среднем Западе.
Случилось так, что студенты Денверского университета сформулировали ответ на тот самый пресловутый третий вопрос насчет универсального принципа. Как-то раз после этой поездки, причем в самом неожиданном месте, ко мне обратились с предложением двое студентов. Их проницательность меня просто поразила.
63
Времена, когда открываются возможности
Я получил приглашение выступить с докладом на ежегодном съезде общественной организации «Ветераны за мир», который в 2006 году проводился в Сиэтле. Сама идея обратиться к людям, которые на полях сражений рисковали жизнью за свою страну, а теперь требовали мира, глубоко меня тронула. Многие из них на войне лишились конечностей или получили другие тяжкие увечья, как физические, так и моральные. Как они сейчас относятся к тому, что творится в мире?
Во время перелета в Сиэтл я читал гранки книги, которую готовилась издать моя добрая знакомая Ллин Робертс. Книга называлась «Хорошие воспоминания» (The Good Remembering) и содержала богатства народной мудрости, которые автор по крупицам собрала в разных уголках мира. Особенно сильное впечатление на меня произвел следующий пассаж:
Мы живем в знаменательные времена, когда открываются самые невероятные возможности. Раскрывая газеты, мы ощущаем, что сыты по горло всевозможными кризисами, о которых кричат заголовки газет. Однако известно, что кризисы и хаос могут быть составной частью прозрений и перемен, потому что зачастую предоставляют нам самые неожиданные варианты выбора, которые раньше были скрыты от наших глаз. Времена вроде нынешних просят нас внимательно относиться к сигналам, которые мы получаем.
Этот отрывок как нельзя лучше подходил в качестве резюме к моим раздумьям о роли неправительственных организаций, которые стараются убедить корпорации стать сознательными гражданами планеты, и о топ-менеджерах, предпринимающих в ответ на это позитивные действия. Несомненно, сегодня и есть те самые «знаменательные времена, когда открываются возможности». Я вдруг понял, как важно донести до ветеранов эту добрую весть.
В Сиэтле я общался с ветеранами, посетил вечерний прием, побывал на вечере поэзии, где каждый мог со сцены прочитать свои стихи, заглянул и на многие другие мероприятия, организованные в рамках съезда. За пивом я познакомился с женщиной, которая отдала американской армии 21 год своей жизни, но подала в отставку, не в силах смириться с тем, что мы во второй раз вторглись в Ирак. Я слушал печальную балладу в исполнении ветерана, лишившегося на войне обеих ног. Бывшие воины встретили бурей аплодисментов слова «Я пожертвовал обеими ногами, чтобы Джордж Буш и Дики Чейни могли поливать нефтью свои суперделикатесы».
Я очень хорошо понимал чувства ветеранов — то была смесь разочарования, гнева и желания исправить зло, которое они вынужденно причинили. Вообще я предпочитаю не готовиться
Когда я вышел на сцену огромного зала и вгляделся в лица ветеранов, во мне родилось чувство глубокого единения с этими людьми. Это чувство родства вытеснило все негативные чувства, которые я когда-то испытывал к военным. Куда-то испарилась былая ярость, которую я, молодой студент Бостонского университета, испытывал во времена вьетнамской войны, стоя в пикетах и не давая солдатам грузиться на корабли в военной гавани Бостона. Улетучился гнев против тех, кто сбрасывал бомбы на мирных жителей Панамы. Осталось только глубокое сочувствие к людям, которых корпоратократия цинично эксплуатировала в своих целях. Несмотря на все былые разногласия, это были мои братья и сестры. Пускай в прошлом они, как и я, по несознательности или недомыслию творили зло, зато теперь объединились в организацию «Ветераны за мир», чтобы требовать прекращения войн. Глубокий эмоциональный отклик во мне вызывали мощь и парадоксальность самой идеи — что солдаты, которые привыкли убивать, собрались ради того, чтобы требовать мира.
Сейчас я уже не смогу воспроизвести того, что говорил в тот вечер. Помню, что призывал присутствующих хорошенько вдуматься в слова Ллин Робертс — что кризисы мостят дорогу к переменам. Я просил их не обвинять во всем одну только администрацию президента Буша, а понять, что наш истинный враг, корпоратократия, — это нечто большее, чем просто тот или иной президент.
Я рассказывал о неправительственных организациях, мужественно борющихся за перемены в обществе, приводил пример добровольцев RAN, которым удалось заставить корпоративного гиганта Home Depot вести себя более социально ответственно. Я пытался убедить ветеранов поверить в свои силы, в то, что их организация имеет достаточно влияния, чтобы создать мир, о котором они мечтали, надевая военную форму и присягая защищать демократию. Потом я поймал себя на том, что произношу слова, которые часто обращаю к своим слушателям.
«Чтобы мои внуки росли в спокойном, жизнеспособном и стабильном мире, надо, чтобы каждый ребенок в Африке, Латинской Америке, Азии и на Ближнем Востоке рос в стабильном, жизнеспособном и спокойном мире». Произнося эти слова, я вдруг осознал, что озвучиваю еще один элемент универсального принципа.
Когда, покинув после выступления сцену, я направлялся подписывать для желающих свои книги, ко мне подошли двое молодых ребят. Одна из женщин-организаторов пыталась их оттеснить, указывая, что ко мне уже собралась большая очередь.
Однако упрямых юнцов это не остановило. Они все же подошли и назвали свои имена: Джоуэл Брэй и Тайлер Томпсон, второкурсники соответственно старшей средней школы в Олимпии, штат Вашингтон, и подготовительной школы при Сиэтлском университете. Ребята сказали, что они уже прочитали книгу «Исповедь экономического убийцы» и это убедило их начать действовать.
Пока мы вместе пробивались сквозь толпу, один из них говорил, что его очень взволновали последние слова моего выступления. «Это ведь будут даже не внуки, а мои дети! Это самое важное, что мы должны сейчас понять. У наших детей не будет будущего, если его не будет у всех детей», — сказал он мне.
Пока я подписывал экземпляры книги, Джоуэл и Тайлер стояли позади меня, терпеливо ожидая, когда я смогу уделить им внимание. Наконец я освободился. Джоуэл тут же принялся рассказывать, что они с Тайлером организовали клуб под названием Global Awareness and Change («Глобальное осознание и перемены»).
«Вернее, два параллельных клуба, каждый в своем городе, — принялся объяснять Тайлер, — мы решили, что так нашим школам и городам будет проще организовывать совместные мероприятия и привлекать больше народу. Несколько недель мы потратили на планирование и уже связались с сотнями людей и организаций, которые ставят перед собой такие же цели, что и мы. Многие студенты и преподаватели в наших школах уже решили нас поддержать».