Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДЕМОНЫ
Глава 1
Она попала туда, где никогда не была раньше. Место это виделось ей гораздо отчетливее, чем в обычном сне. Окружающее обладало глубиной, цветом, мельчайшими деталями и поэтому казалось более реальным, чем ее короткая жизнь, проведенная с матерью во внутреннем дворе большого дома, и те часы дремотных грез, когда ее взгляд блуждал по широкой глади озера Магдалы, столь величественного, что многие называли его Галилейским морем.
Ее
— Ты пойдешь? Пойдешь с нами?
Она чувствовала руку, державшую ее ладонь, — гладкую, словно изваянную из мрамора, не холодную, не горячую, не потную — совершенно лишенную изъянов. Ей захотелось сжать эту руку покрепче, но она не решилась.
— Да, — прозвучал наконец ее ответ.
И тут фигура — ей так и не удалось понять, кто это, поскольку поднять глаза вверх она не решалась и видела лишь ноги в золотых сандалиях, — подхватила ее и понесла, и этот полет оказался столь головокружительным, что она потеряла равновесие и камнем полетела вниз, проваливаясь во тьму.
Девочка рывком села на постели. Масляная лампа выгорела. Снаружи доносился мягкий плеск волн о берег великого озера.
Вытянув перед собой руку, она потрогала ее — ладонь оказалась влажной. Не потому ли то дивное существо отпустило и выронило ее?
«Нет! — мысленно вскричала она, судорожно вытирая пальцы о рубашку. — Не бросай меня! Я высушу ее!»
— Вернись! — прошептала девочка.
Но единственным ответом были безмолвие комнаты и плеск воды.
Тогда она побежала в спальню родителей. Мать и отец крепко спали, спали в темноте — им не нужна была лампа.
— Мама! — воскликнула она, хватая мать за плечо и без разрешения забираясь в постель, под теплое одеяло. — Мама!
— Что… что такое? — спросонья невнятно пробормотала мать. — Мария?
— Мне приснился такой странный сон, — выпалила девочка. — Меня забрали, поставили на возвышение, потом подняли на небеса, я не знаю куда, знаю только, что это было не в нашем мире, кажется, там были ангелы или… я не знаю кто… — Она перевела дух. — Я думаю, меня… меня призвали. Призвали присоединиться к ним.
Девочка была напугана и совсем не уверена в том, что она так уж хочет присоединиться к непонятным существам.
Проснулся ее отец, он приподнялся в постели и уточнил:
— Что ты говоришь? Тебе приснился сон, да? Сон, что ты призвана?
— Натан… — Мать Марии потянулась к плечу мужа, желая успокоить его.
— Я не уверена… что призвана, — тихонько призналась Мария. — Но сон был такой, будто все взаправду, и там было много людей на возвышениях…
— Возвышения! — перебил ее отец. — Скверно! Язычники ставят на возвышения идолов!
— Идолов ставят на пьедесталы, — заупрямилась Мария, — а там все было не так. И возвышения другие, и люди, которых ставили туда, чтобы почтить, живые, не статуи…
— И ты решила, что тебя призвали? — спросил ее отец, — Почему?
— Они спросили, не присоединюсь ли я к ним. Кто-то из них спросил: «Ты пойдешь с нами?»
Даже пересказывая это, девочка слышала их нежные голоса.
— Ты должна знать, дочка, что в нашей земле более нет ни пророков, ни пророчеств. Со времен Малахии не было изречено ни единого пророческого слова, а он жил четыреста лет тому назад. Господь Бог более не говорит с нами устами пророков. Он говорит лишь через свой священный Закон [1] .
1
Имеется в виду Закон Моисеев, или Тора. — Здесь и далее примеч. ред.
Однако Мария чувствовала, что соприкоснулась с иным лучезарным сиянием, с неземным теплом.
— Нет, отец, это было послание свыше. Они звали меня, это же ясно! — Девочка старалась говорить тихо и почтительно, хотя вся дрожала от возбуждения.
— Дорогая дочка, не впадай в заблуждение. Это был всего лишь сон, навеянный нашими приготовлениями к паломничеству в Иерусалим. Сама подумай, отчего Господу призывать именно тебя? Возвращайся-ка лучше в свою постель и ложись спать.
Мария прижалась к матери, но та отстранила ее со словами:
— Делай, как велит отец.
Девочка вернулась в свою комнату, однако великолепие сна все еще обволакивало ее сознание. Это было видение, самое настоящее видение. Она знала это точно.
А раз видение настоящее, тогда ее отец ошибается.
В ранний утренний час, перед самым наступлением рассвета все семейство уже собралось в путь. Им предстояло совершить паломничество в Иерусалим на Шавуот. [2] Мария пребывала в радостном возбуждении, передавшемся ей от взрослых: все они с нетерпением предвкушали саму поездку, не говоря уж о том, что каждому иудею надлежало стремиться в Иерусалим по Закону. Семилетнюю девочку, до сих пор ни разу не покидавшую родную Магдалу. более всего манило именно путешествие, сулившее множество неожиданных впечатлений и даже приключений. Отец говорил, что они отправятся в Иерусалим коротким путем, через Самарию. Благодаря этому на дорогу у них уйдет три дня вместо четырех, но зато их могут подстерегать опасности. Поговаривали, что направлявшиеся в Иерусалим паломники порой подвергались нападениям.
2
Шавуот, или Пятидесятница, — еврейский праздник сбора урожая пшеницы в конце мая — начале июня, одновременно отмечаемый как праздник Десяти заповедей или «дарования Закона» еврейскому народу.
Я слышал, — добавил отец, качая головой, — будто у самаритян до сих пор сохранились идолы. Конечно, они не стоят, как раньше, по обочинам дорог, но…
— Какие идолы? — оживилась Мария. — В жизни не видела идола!
— Молись, чтобы ты никогда его не увидела!
— Но как я узнаю, что это идол, если я его никогда не видела?
— Узнаешь! — отрезал отец. — И ты должна остерегаться их!
— Но…
— Довольно!
Мария, разумеется, запомнила этот разговор, хотя сегодня впечатление от сна, столь яркого и правдоподобного, затмевало для нее все остальное.
Занимавшаяся последними приготовлениями мать Марии, Зебида, неожиданно бросила отмерять зерно в дорожные мешки и наклонилась к дочери. Но заговорила она вовсе не про сон.
— Послушай, дочка в этом паломничестве примет участие много всякого народу, но тебе не следует водиться с кем попало. Только с теми людьми из благочестивых семей, на которых тебе укажут. Есть люди, и таких немало, для которых и паломничество, и даже посещение храма — не более чем развлечение. Нам пристало иметь дело только с теми, кто по-настоящему чтит Закон. Поняла?
Миловидное лицо Зебиды приобрело суровое выражение.
— Конечно, мамочка.
— Мы, как и подобает иудеям, ревностно соблюдаем Закон, — продолжала мать, — Что же до остальных… грешников, то пусть они сами о себе позаботятся. Мы не обязаны спасать их от скверны и уж тем более не желаем запачкаться сами, смешиваясь с ними.
— Это все равно как смешивать молоко и мясо? — спросила Мария.
Она знала, что это категорически запрещено: мясные и молочные продукты предписывается употреблять раздельно.