Тайная любовь
Шрифт:
— Это проходящее, — заметил лорд Роксхолл.
— Сомневаюсь в этом, — вставил кто-то еще. — Лично я нахожу Марию очень привлекательной. Моя жена, конечно, отказывается ее принимать, что, я надеюсь, не дойдет до ушей принца. Он заболеет, если кто-то не примет ее, в особенности если она на самом деле его жена.
— Никогда не слышал ничего более абсурдного, — воскликнул лорд Роксхолл. — Но сейчас самое время занять определенную позицию.
— Хорошо говорить нечто подобное, — заметил кто-то. — Но что мы можем сделать?
— Или так долго, пока есть госпожа Фитцгерберт, — медленно произнес лорд Роксхолл. — Это, возможно, слова, которые всегда следует помнить.
— Хорошо, если вы попытаетесь избавиться от нее, старина, то поставите себе трудную задачу, — рассмеялся кто-то.
— Трудную задачу! — повторил другой. — Невыполнимую!
— Нет ничего невозможного, — возразил Роксхолл. — Ничего!
— Ну, я предлагаю вам пари, — усмехнулся один из мужчин. — Тысяча к десяти, что вы не избавитесь от госпожи Фитцгерберт до Рождества. Принимаете, Роксхолл?
— Принимаю и удваиваю, — ответил тот.
В его голосе прозвучало что-то, что подтвердило предположения Гретны, что он пьян. Она хотела посмотреть, с кем Роксхолл разговаривает, но знала, что если он заметит ее, то может узнать, как и маркиз. Осторожно повернувшись спиной к центру комнаты, Гретна протиснулась вдоль стены, делая вид, что разглядывает картины и статуи, пока не добралась до двери. Потом, облегченно вздохнув, она помчалась как можно дальше от этого салона, лишь бы оставить позади этот ненавистный голос.
— Как он посмел? — прошептала она, когда наконец добежала до другого салона, где люди сидели вокруг стола, играя в карты. Здесь было почти тихо, раздавались только звон монет и тихие голоса, называющие карты.
Внезапно ей стало жарко от злости к лорду Роксхоллу. Как типично для него, подумала она, что он претендует на дружбу с принцем, а потом насмехается над Марией за ее спиной, настраивая против нее все больше людей, которые до этого были беспристрастными.
Гретна сжала руки при мысли о его предательстве. Ее отца всегда шокировало, когда кто-то предавал своего друга или вел себя лицемерно.
— Ненавижу его! Ненавижу! — пробормотала Гретна и, пройдя через салон, вышла на балкон с видом на сад, где журчали фонтаны.
Стояла теплая безветренная ночь. Во дворце было очень жарко не только из-за множества людей, но и потому, что принц настоял на том, чтобы в каждой комнате развели огонь. Девушка стояла и смотрела на звездное небо, чувствуя, как злость уходит, Гретна услышала, что кто-то вышел на балкон и встал позади нее, но не повернула голову. На мгновение ее мысли устремились так далеко от дворца, что она ничего не замечала, кроме звезд. Потом рядом раздался голос:
— Думаю, вы должны мне кое-что объяснить.
Она
Гретна стояла, глядя на маркиза. Лунный свет падал на ее лицо, освещая полные страха глаза и дрожащие губы.
— Я должна принести вам мои извинения, милорд.
— Кто вы?
Вопрос прозвучал как выстрел, и Гретна, почувствовав, что больше не может обманывать, сказала правду:
— Я… я… Гретна Хайден.
— Кто ваши родители?
Он спрашивал как на допросе, словно имел право заставить ее отвечать. Она хотела сказать, что это не его дело, но почти против воли ответ сам сорвался с ее губ:
— Мой отец, Уильям Хайден, был капитаном гвардии гренадеров, мать… леди Розмари Хайден.
— Леди Розмари Хайден! Вы уверены?
— Естественно, я знаю, как зовут мою собственную мать, — ответила Гретна.
— Я заинтригован и удивлен.
Она застыла от его улыбки, поняв, что это как-то связано с ее матерью. Потом маркиз сказал:
— Значит, мы родственники.
— Родственники? Что это значит? — не поверила Гретна.
— Если не ошибаюсь, моя и ваша прабабки были кузинами. Это делает нас — как я понимаю — троюродными или четвероюродными кузенами, но совершенно точно родственниками.
— Думаю, вы можете ошибаться, милорд.
— Нет, я очень хорошо помню свое семейное древо. И могу вспомнить — хотя был в то время еще ребенком — тот шум, который наделал побег вашей матери накануне свадьбы.
— Мама верила, что… любовь важнее, чем что-либо еще в… жизни, — с дрожью в голосе вымолвила Гретна.
— И вы тоже так думаете?
Она хотела ответить, но подозревала, что он рассмеется, выставив ее глупышкой.
— Думаю, мои чувства не могут интересовать… вас.
— На самом деле они очень меня интересуют, — возразил он. — Но сейчас нам есть что обсудить, и как ваш родственник я имею право потребовать объяснения, почему вы выдали себя за племянницу той толстой жены фермера.
Гретна посмотрела вниз на фонтан, хорошо сознавая, что он разглядывает ее профиль, и не желая показывать, что боится.
— Это было… ошибкой, — ответила она. — Миссис Мерривезер была так добра, что согласилась меня сопровождать в поездке в Лондон, когда оказалось, что я больше не могу жить в коттедже, где жила со своими родителями, пока они были… живы. Когда произошел несчастный случай, она подумала, что для моего честного имени безопаснее будет путешествовать таким образом. Понимаете, миссис Мерривезер очень плохо думала о… мужчинах.