Тайная сторона
Шрифт:
— Эй, разве ты не должна быть на работе? — спрашиваю я.
— Эм... я взяла выходной, — отвечает подруга, махнув рукой. — Я знала, что приглашение придет сегодня, и просто не могла бы справиться с работой. Ты же знаешь, как это бывает.
Я киваю. Что-то вроде того.
Мы с Кэролайн, кажется из одного мира: обе закончили частные школы, учились в Йеле, и наши родители принадлежат одному и тому же эксклюзивному загородному клубу в Гринвиче, штат Коннектикут.
Но мы так непохожи: у семьи Кэролайн на протяжении многих поколений были
Но потом, когда мне было восемь, мои родители разошлись, и мама начала обучать детей на дому, чтобы заработать дополнительные деньги.
Оплата была лучшей в Гринвиче, где родители платили более ста долларов в час. Так она познакомилась с Митчем Уиллоби — моим отчимом. Он был вдовцом, имел пятилетнюю дочь, которая плохо себя чувствовала после преждевременной смерти матери. Несмотря на то, что моя мама обычно не обучала детей младше двенадцати лет, она согласилась встретиться с Митчем и его дочерью, потому что двести долларов в час было слишком заманчиво, чтобы отказаться.
Три месяца спустя они уже были влюблены, а через полгода, он сделал ей предложение на вершине Эйфелевой башни. Они поженились, когда мне было одиннадцать, во время церемонии в Нантакете присутствовало четыреста пятьдесят человек.
И, хотя, мы с Кэролайн вращаемся в одних кругах, на самом деле, мы не из одного круга.
Это не имеет никакого отношения к ней, она полностью соответствует — это все я.
Я не всегда чувствую, что мне здесь место.
Кэролайн специализировалась в истории искусства в Йеле и теперь работает в эксклюзивной галерее современного искусства в Сохо. Она шикарная и крошечная, в ней выставляют только три произведения искусства одновременно.
Эш, владелица, я не уверена, это ее имя или фамилия, в основном держит пространство в качестве выставочного стенда. На чем галерея действительно специализируется, так это на посещении домов богатых людей, и выборе их произведений искусства для себя.
В основном, они дизайнеры интерьера, но только для искусства.
Ни одна из картин не продается меньше чем за двести тысяч долларов, но зарплата Кэролайн составляет около двух тысяч сто. Понятное дело, этого недостаточно, чтобы заплатить за нашу двухкомнатную квартиру в Челси.
Ее родители покрывают ее часть арендной платы и оплачивают все ее другие расходы. Конечно же, и мои это делают.
Ну, Митч.
Я зарабатываю только около двух тысяч двухсот долларов, работая помощником писателя, и это, очевидно, не покрывает мою половину в шестьсот долларов за квартиру.
Так в чем разница между мной и Кэролайн?
Думаю, в единственном: я чувствую себя плохо, беря у кого-то деньги.
У меня есть кредит за учебу в Йеле, который составляет пятнадцать тысяч долларов, и я
Это мой заем, и я, черт побери, собираюсь заплатить его сама.
Плюс, в отличие от Кэролайн, я знаю, что настоящие люди, на самом деле, так не живут. Они такие же, как мой папа, на которого оказывали давление, чтобы он продал дом более чем за сто тысяч долларов, который они с мамой купили в конце восьмидесятых годов (район вырос в цене и теперь учителям приходится уступать место техническим предпринимателям и магнатам недвижимости).
— Как ты можешь просто так не идти на работу? Разве ты не использовала все свои больничные дни, летая в Коста-Рику в прошлом месяце? — спрашиваю я.
— Ох, кому до этого дело? Эш все понимает. Кроме того, она мне должна. Если бы не я, она бы никогда не получила этого выродка-миллионера, который был влюблен в меня и, в конце концов, купил картину почти за миллион долларов для своего нового особняка.
Кэролайн умеет обращаться с мужчинами. Она веселая, общительная и самоуверенная. Хитрость, как однажды она сказала мне, состоит в том, чтобы выяснить, что именно мужчина хочет услышать. Потому что миллионер-выродок, как она называет любого, кто заработал деньги в технологии, не хочет слышать то же самое, что жаждеть услышать футболист.
И никто из них не хочет услышать то, что хочет услышать плейбой, получивший трастовый фонд.
Но Кэролайн не золотоискательница. Нисколько. Ее семья владеет половиной восточного побережья. А когда дело касается мужчин, ей просто нравится веселиться.
Я смотрю на часы. Сегодня у меня выходной, но это не значит, что я хочу провести его в кровати в пижаме, слушая, как Кэролайн, словно одержимая, болтает о том, что ей надеть.
Нет, сегодня мой день, чтобы на самом деле закончить кое-что писать.
Я пойду в Старбакс, займу столик в задней части, рядом с ванной комнатой, и на самом деле собираюсь закончить рассказ, над которым работала в течение месяца. Или, может быть начну новый.
Направляюсь в свою комнату и начинаю одеваться. Мне нужно надеть что-нибудь удобное, но не совсем рабочую одежду.
Я ненавижу, как вся моя одежда вдруг стала рабочей. Будто ее запятнали. Она напоминает мне о работе, и я не могу носить ее больше ни по какому поводу. Я не большая поклонница своей работы.
Кэролайн следует за мной в мою комнату и плюхается на кровать.
Я снимаю пижаму и натягиваю леггинсы. С тех пор как они в тренде, я изо всех сил пытаюсь заставить себя надеть джинсы. Просто они такие удобные!
— Ладно, я приняла решение, — говорит Кэролайн. — Ты должна пойти со мной!
— О, я должна пойти с тобой? — недоверчиво спрашиваю я. — Ага, я так не думаю.
— Да ладно тебе! Пожалуйста! Умоляю! Очень прошу! Это будет так весело!
— Вообще-то, ты не можешь обещать ничего такого. Ты понятия не имеешь, что там будет, — говорю я, надевая рубашку с длинными рукавами и толстовку на молнии спереди.